– Тогда тебе придется сказать, изучала ли ты историю.
– Матушка не слишком любила, когда я интересовалась подобными темами. Считала, что это…не женское дело. Читать и писать полезно для всех, а вот все остальное…
Клаудия вопросительно изогнула бровь, а в зеленых глазах всколыхнулось веселое лукавство.
– Но ты наверняка не разделяла ее мнение.
Май неопределенно пожала плечами.
– Не разделяла, – медленно ответила она, будто прощупывала почву, – научив меня читать, матушка позабыла запереть шкаф с книгами.
– Бунтарка.
– Ничего подобного! – буркнула Май, уткнувшись взглядом в тарелку, – нет ничего плохого в любознательности.
– И куда же она тебя завела?
– Вы хотите спросить, знаю ли я о Пожинающем и его многочисленных отпрысках?
– Многочисленных? – хохотнула Клаудия, – помнится мне, что их было всего шестеро, да и то младшие всегда оставались в тени Первородной. Любимой дочери, чья власть простиралась над всеми землями Рагур’ен, пока не грянула иномирская война.
– Ну, как по мне, детей у Пожинающего было с избытком.
– Это мы прояснили. Что еще тебе известно?
– Он хоть и был богом, но не был бессмертным, – Май чувствовала себя так, словно от ответа зависела ее жизнь, – чтобы править, ему нужны были жизненные силы людей.
– Не просто людей, а женщин с определенной кровью, ведь так?
Май кивнула.
– Каждые десять лет отбиралось десять кандидаток, чтобы отдать их создателю. Их жизненная сила, их кожа, кости, мускулы, все их чувства приносились в жертву богу, чтобы тот жил и здравствовал. Продолжал охранять мир и награждать его своей милостью и светом.
Клаудия припала к кубку. В воздухе разлился аромат яблок и терпкого вина.
– Пожинающий не всегда был таким. Ведь изначально в его жилах текла бессмертная кровь.
– Текла, – кивнула Май, – до тех пор, пока в Рагур’ен не пришли первые его создания. Те, что были до людей, – она понизила голос до свистящего шепота и воровато огляделась по сторонам, – энкулиты. Плоть от плоти создателя. Им он отдал свои силы.
– Прогадал. Энкулитов он изгнал за гордыню и неповиновение, – женщина отправила в рот новую ложку похлебки, – и пришло время людей. Только вот для них у Пожинающего уже не осталось ни сил, ни искренней любви. Лишь разочарование и вечная жажда к плоти. Что же было дальше?
– Обещанная невеста принца Ригара – сына правителя северо-западного стигая – стала одной из тех, кого выбрали для жертвы Пожинающему. Разумеется, принц был не согласен с таким решением.
– Что это? – Клаудия удивленно вскинула брови. – Я слышу осуждение? Вот только не могу понять, кого ты осуждаешь больше. Пожинающего? Или принца Ригана?
– Не вижу смысла осуждать принца, – Май на секунду задумалась, но ответила решительно, – люди расплачивались за то, что их предшественники основательно подпортили создателю жизнь. Разве это справедливо? Он изгнал энкулитов. Изгнал! Наказание ли это, если род их все еще жив? И при этом люди должны нести бремя их предательства! Зачем он создал людей, раз так много сил отдал первым детям? Ради питания? И это все?!
Она так разошлась, что не заметила, как повысила голос.
Клаудия видела, что эти вопросы тяготят ее «ученицу»: в доме матери ей отчаянно не хватало слушателя, кому можно было бы выплеснуть все те странные штуки, вычитанные в книгах. С кем можно было бы обсудить далеко неочевидные истины.
На востоке Май бы за такие рассуждения пытали каленым железом. Там Пожинающего осуждать не смели и жестоко за такое наказывали.
Девчонке повезло, что Клаудия, пусть и не полностью, но разделяет ее возмущение.
– Несправедливо, да. Но что прикажешь делать? Поставить под удар весь мир? Принц Риган не думал о последствиях, когда принимал решение, а ведь он знал, к чему приведет неповиновение.
– Может он верил в освобождение, – упрямо мотнула головой Май, – если лишить волка пищи, то он покинет негостеприимный край. Отправится искать добычу в другом месте.
– Какая же она наивная дурочка, – проворчала богиня, недовольно заворочавшись в голове Клаудии.
– Бог – не волк, – Клаудия сцепила пальцы под подбородком и положила на них голову. Тело обволакивала приятная истома. Мышцы гудели, но не от напряжения, а в ожидании, что хозяйка скоро отдохнет, – божество мстительно. Оно мыслит, чувствует, боится. Оно полно амбиций, нетерпения и желаний. Боги хуже людей, – вдруг сказала она, – беспредельная сила смешивается с банальными пороками. Человека хотя бы можно остановить, – кашлянув, она снова посмотрела на Май.