Внезапно высокий вал, перекатившись через дорогу, смыл одного зайца. Это был Скоропрыг. Волна унесла его в бушующее море. Оставшиеся успели увидеть, что он пытается плыть к берегу среди вздымающихся и рушащихся водяных гор.
Один из преследователей тоже попал в беду. Его переднее колесо поскользнулось на мокрой дороге, машина упала, запрыгала боком, высекая из металла искры, и обрушилась вместе с волокущимся человеком на бегущих зайцев, даже слегка обогнав их. К счастью, человек был слишком потрясен, чтобы воспользоваться ситуацией. Он сидел и тупо глядел на свой кожаный костюм, разодранный на локтях и коленях, а волны окатывали его холодным душем.
Зайцы по дуге обежали его, как раз когда он потянулся к ружью, которое отлетело вперед. Кувырок перепрыгнул через оружие — блестящее, мокрое, залитое пенящейся водой, что прыгала и танцевала на перешейке. Другой мотоциклист остановился и помог приятелю снова сесть в седло. Тем временем зайцы уже достигли большой земли. Там погоня возобновилась — сначала через поле, потом через лес.
Зайцы зигзагом мчались между деревьями, и таким же зигзагом неслись за ними мотоциклы. Вышедшие было мирно покормиться кролики ринулись к норам с испуганными воплями: на них напали объединенные силы людей и зайцев! Мотоциклы ревели и кашляли, обстреливали деревья комьями земли, выворачивали траву и мох, с непостижимой ловкостью вертелись между стволов. На какое-то время, пока зайцы перемешались с кроликами, воцарился полный хаос, никто ничего не понимал. Потом кролики исчезли в норе. На сей раз зайцы не прочь были бы последовать за ними, но инстинкт гнал их на открытое место. К тому же в нору было не пробиться — кролики теснились во всех проходах.
Лес проскочили быстро. Погоня снова переместилась в поле. Охваченные азартом мотоциклисты громко и беззлобно лаяли на зайцев. Они и про ружья забыли и думали только о том, чтобы догнать добычу. Зайцы не могли тягаться с мотоциклами в скорости, зато были увертливее и хитрее. Они могли повернуть практически мгновенно, а мотоциклу надо было описывать широкую дугу. Зайцы прыгали, петляли, скользили, уворачивались от машин. Лапы и колеса перепахивали луг.
Наконец зайцы вырвались вперед и понеслись к аэродрому. Им удалось пересечь широкую канаву у пруда. Они видели теперь свою цель — в воздухе вился большой вымпел, а скоро показалась и башня с зелеными стеклами.
Один из мотоциклистов направил машину к канаве, надеясь перепрыгнуть, но просчитался. Переднее колесо врезалось в край канавы, человек вылетел из седла, пронесся, вращаясь, по воздуху и рухнул в пруд, обдав потоком брызг зайцев, которые как раз огибали пруд, устремляясь в капустное поле. Они даже не подивились человеческому полету — думали только о том, как бы скорее добежать. Не видели они и облепленное тиной зеленое страшилище, которое вылезло, отплевываясь и откашливаясь, из пруда.
Третий и последний мотоциклист решил кровь из носа отомстить за поверженных товарищей и заполучить хотя бы одного зайца. Он не стал перепрыгивать через канаву, а осторожно направил машину по склону вниз, а потом вверх. Когда он оказался на другой стороне, зайцам оставалось около двух сотен человеческих шагов до ограждения аэродрома. Но они устали. Они бежали давно, их силы были на исходе.
Последний мотоцикл мчался на них через поле. Из-под колес летели в стороны, как зеленые отрубленные головы, капустные кочаны, фонтаны грязи вздымались во все стороны. Охваченный азартом охотник остановился, спрыгнул с мотоцикла — в тридцати шагах от забора, обогнав зайцев, — и схватил ружье, висевшее через плечо. Зайцы из последних сил кинулись от него. Многие уже спотыкались.
Ружьишко у парня было старенькое, мелкашка-одностволка. Такое оружие дальнобойностью не отличается, не то что ружье человека с трактора, и у юнца хватило выдержки не торопиться стрелять и дождаться, пока зайцы не соберутся вместе. Но одну ошибку он сделал — типичную ошибку любителя: не выбрал определенную цель, а пальнул по заячьей группе как по целому. Он, конечно, сильно волновался, а зайцы метались и не хотели спокойно подождать, пока он прицелится. Грянул выстрел.
Ни в чем не повинный кочан капусты разлетелся на мелкие ошметки, часть которых украсила спины улепетывающих зайцев.
Юнец переломил дымящееся ружье, выбросил гильзу и зашарил в кармане в поисках нового заряда.
Кувырок бежал вдоль забора, прочь от стрелка, и высматривал подходящее место, чтобы подкопаться. Грудь у него готова была разорваться, ноги были как чужие.