Зайцы собирались на короткой траве по обе стороны бетонной полосы и смотрели, как садятся и взлетают самолеты, пока не привыкли и им не надоело. Постепенно рев железных птиц тоже стал привычен, хотя ни в коем случае не надоел — этот человеческий гром по-прежнему восхищал их.
Для русаков здесь было идеальное место — царство прямых линий. За забором тянулись распаханные поля, а внутри, на летном поле, трава была подстрижена полосами: полоса светлая, полоса темная — просто Другой мир на земле! Человека с трактора полностью заменил человек с косилки, а зеленая машина стала символом заячьего счастья. Огромный ангар, самое большое строение во вселенной, стал теперь символом здоровья, заменив красный сарай. Оплакав потерю пятибревенных ворот, зайцы избрали в качестве символа долголетия стеклянную башню. Люди сновали вокруг этой башни и внутри нее как безумные, но зеленое стекло оставалось невозмутимым, всевидящим и бесстрастным. Башня стояла твердо и непоколебимо, как и положено символу долголетия. Что же касается плодородия, то его символом мог быть только колос — тут замена была невозможна, но, к счастью, и не нужна: аэродром окружали поля пшеницы, овса и ячменя.
Для Кувырка же не было большой разницы — что эта плоская земля, что на острове. Все равно с горами по красоте и великолепию сравниться не может ничто. Пусть он живет с русаками, вкус у него останется свой. И он снова начинал грезить о вересковых склонах и узких горных долинах, о ручьях, на дне которых поблескивают самородные гранаты и лунный камень, о солнечных бликах на поверхности горного озера, о небольших усадьбах — легкий дымок курится над крышей, — о куропатках, о рыжих красавцах-оленях, о далеких недосягаемых вершинах, о старинных замках, о бородатых пастухах с посохами в руках, о древних кинжалах и горских мечах, покрытых ржавчиной, покоящихся под валунами, о каменных пирамидах-кернах, о диких кошках и золотых орлах. Большеглазка, кормя Беглянку, терпеливо слушала его рассказы о родине, и ее глаза подергивались дымкой печали, когда она понимала, как он тоскует. Она бы хотела чем-то утолить его тоску, но это было невозможно. Горец — это горец и горцем останется до конца жизни, и даже если тело его обитает на плоской земле, душа все равно живет в горах, там, где туман клубится над вереском.
Через три дня после того как зайцы обосновались на аэродроме, в гости к Кувырку и Большеглазке пришла Джитти. Она восхищалась Беглянкой ровно столько, сколько физически возможно для ежа, то есть секунды две, а потом рассказала, что произошло на острове после их ухода. Охотники перебили множество зайцев, хотя, конечно, всех истребить не смогли. Даже из Догоникиной колонии кое-кто уцелел и по-прежнему собирается под тотемом на Букеровом поле.
— Что говорить, день был шумный, — сказала Джитти, — кровавый день для кроликов и зайцев. Люди ведь потом привели терьеров и взялись за кроликов. Многие погибли. А под конец, когда терьеры начали беспокоить барсуков, пришел хозяин Бесс и облаял охотников.
— Но с тобой ничего не случилось? — спросил Кувырок.
— Естественно, ничего! Кому нужен еж? Они убивают нас только своими проклятыми машинами на дороге, да и то, я уверена, не нарочно.
— А я слышала, цыгане обмазывают ежей глиной и запекают в огне, а потом оббивают глину, и с ней вылезают все колючки, — сказала Большеглазка, меняя положение, потому что Беглянка очень вертелась.
— Может, так и бывало в старые времена, — ответила Джитти, — но сейчас цыгане питаются как все люди. Они едят кур, фазанов, кроликов, зайцев — но я не слышала, чтобы они ели ежей.
— Во всяком случае, — сказал Кувырок, — мы тут, за забором, в безопасности. Конечно, надо избегать бетонной полосы, а то нас раздавит, как… как ежа на дороге. Это мы сразу поняли. Но на бетон и незачем ходить, разве что надо перейти на другую сторону.
— Да, недурно вы устроились. Но ваша Лунная, наверное, не очень-то довольна, что у нее под началом осталось только семь или восемь зайцев?
— Она стареет, — ответила Большеглазка. — Думаю, она скоро откажется от власти. Я-то сама не хочу на ее место, но вот на эту малышку возлагаю большие надежды. Когда она подрастет… Из нее выйдет хорошая Лунная зайчиха.
Кувырок переглянулся с Джитти. Оба они знали, что русаки никогда не изберут предводительницей полукровку. Не обязательно говорить об этом Большеглазке. Кувырок был уверен, что, когда Большеглазка попривыкнет к материнству, ее амбиции умерятся. Для Беглянки гораздо лучше оставаться рядовым членом колонии и не знать бремени власти и ответственности. Бывают в жизни, хоть и нечасто, ситуации, когда необходимо принять решение, — но пусть это лучше делает кто-нибудь другой.