Кувырок обиделся за подружку.
— Что он себе позволяет! — возмутился он. — Наглость какая! Хоть бы разрешения сначала спросил!
Торопыжка задумчиво пожевала травинку.
— Ну, не знаю… — протянула она.
Кувырок уставился на нее, изумленный.
— Ты что! По-твоему, он не возмутительно себя ведет? Торопыжка подняла голову и с вызовом поглядела на приятеля.
— А что тут возмутительного? Он красивый парень, сильный. Что нога сломана, так это же не от рождения. И меня хочет выбрать. Нет, я довольна.
Кувырок не знал, что и подумать. Конечно, Торопыжка должна была оскорбиться. Такая наглость! Разве так положено поступать? Парень сначала должен показать себя в драке — причем в этот сезон, прошлые заслуги не в счет, — а потом уж выбирать зайчиху!
— Нет, это все-таки безобразие! — Кувырок гневно поскрипел зубами — теперь он сердился не только на Быстронога, но и на Торопыжку.
— А ты, случайно, ему не завидуешь? — спросила Торопыжка.
— Завидую? Чему бы это? Старый, хромой заяц… Еще чего, завидую!
— Я хочу сказать, ревнуешь! Ведь он меня хочет выбрать, а не кого-нибудь. Не воображай, что если мы с тобой все время вместе, то я обязательно выберу тебя! Это, конечно, не исключено, потому что мы всегда дружили, но…
— Я про это даже и не думал, — гордо перебил Кувырок. — Ты меня как зайчиха и не интересуешь вовсе. Ты хороший товарищ, с тобой интересно. Мне с тобой интереснее, чем с другими, но ни на секунду, — Кувырок изо всех сил хотел отвести подозрение в низких помыслах, — ни на секунду я не думал тебя выбрать…
Теперь заскрипела зубами Торопыжка. А Кувырок и не понял, на что она обиделась. Он считал, что ведет себя безукоризненно, не навязывает себя ей, соблюдает приличия. Почему она рассердилась на него? Почему не на этого наглеца Быстронога? Почему она оправдывает его отвратительную наглость? Невозможно понять!
— Значит, ты мною не восхищаешься? — спросила Торопыжка.
— Ну почему, восхищаюсь. Я восхищаюсь тобой как зайцем, а какого ты пола, мне не важно. Ты прекрасный, интересный заяц…
Он не договорил. Торопыжка лягнула его в бок, он кубарем полетел с невысокой скалы и глухо шлепнулся на мягкую землю.
Что это на нее нашло?
Когда он вскарабкался наверх, Торопыжки уже не было.
Кувырок опечалился и снова принялся рвать травку. Потом залюбовался на горы, залитые кровью умирающего солнца. По небу пролетела стая — так высоко, что не разобрать было, что это за птицы. Они скользнули по пурпурным горным вершинам и скрылись за ломаной линией горизонта.
Почему я не птица, подумал Кувырок. Хорошо бы улететь отсюда, от этого Быстронога, от Торопыжки. Должны же быть на свете места, где заяц может говорить что думает и никто не накидывается на него за это. Был бы я птицей, летал бы где нравится, разговаривал с кем захочу, а станет скучно — снова взлетал бы в облака и переносился в другие места, где клевер такой же сочный и ромашка не хуже. Тем временем подкралась темнота и окутала горы. Густые тени превратились в зловещие пропасти, а знакомые скалы и деревья — в подкрадывающихся врагов. Наконец бледная луна, которая до того робко ползла по краю неба, украдкой воруя время у солнца, осмелилась засиять поярче. Солнце покинуло небосвод, и луна могла светить, не опасаясь сравнений с могучим братом.
Кувырок задремал. Это был чуткий, неглубокий сон. Откуда ни возьмись, пониже по склону появился призрачный заяц. Он бегал между скал зигзагами, как бегают равнинные русаки, еле заметный на фоне чернеющего вереска. Даже не бегал, скорее скользил по камням и траве. Кувырок пожалел, что некстати размечтался. Ведь он на самом деле вовсе и не хотел этого! Он не знал, что призрачный заяц так близко. А вдруг тот все слышал и исполнит его желания?
Призрачный заяц остановился перед крутым пригорком, приподнялся на задние лапы, словно озираясь, и исчез в глубокой тени.
Кувырок не слишком удивился увиденному. У каждого живого зайца есть призрачный заяц-покровитель. Правда, призрачных зайцев гораздо меньше, чем живых, так что у многих зайцев покровитель общий. Но это не имеет значения. Ведь призрачные зайцы — не простые звери, а сверхъестественные, они могут находиться в разных местах одновременно и, следовательно, заботиться о каждом из своих подопечных по отдельности.
Кувырок однажды уже видел во сне своего призрачного зайца, когда был трехнедельным зайчонком. Он любил об этом вспоминать. Призрачные зайцы иногда являлись живым во сне как предзнаменование — но чего, удачи или гибели, становилось понятно только задним числом, когда предсказанное событие совершалось. Могло быть и так, что явление и вовсе ничего не предвещало.