Две такие разбойницы в сопровождении чайки другого вида, поменьше, накинулись на скачущего Кувырка, выкрикивая хриплые ругательства. Нападали они не всерьез, им просто хотелось позабавиться, подразнить пушистого чужака, но зайцы, как известно, излишней храбростью не отличаются, и Кувырку стало не по себе.
Укрыться от них было негде, и Кувырок во всю прыть побежал по гладкому мокрому песку. Спасибо, хоть чернозобики пугливо шарахались от него — все не так обидно. Отбежав подальше, Кувырок снова увидел дорогу. Она выходила на узкий рукотворный перешеек и вела к большому плоскому острову. Кувырок видел на острове поля и немногочисленные строения; больших скоплений человеческих обиталищ там не было. Но дул сильный ветер, волны с двух сторон перекатывались через дорогу, и Кувырок не решился выйти на перешеек. Его бы просто смыло в воду.
Он снова повернул прочь от берега и вскоре добрался до рощицы. Под деревьями густо рос кустарник, и Кувырок, пробравшись в зеленый ежевично-вересковый сумрак, принялся есть грибы. Заросли охватили его, укрыли, сжали в объятиях.
Вообще-то его сородичи недолюбливают влажную густоту зарослей, с запахом грибов и гниющих листьев, с зелеными лианами и губчатым мхом. Там витают страхи и темные мысли, там собираются на совет горностаи и за каждым стволом может раздаться щелканье голодных челюстей. Густая, полная тайны тишина нарушается только мышиным шепотом и стрекотаньем насекомых.
Кувырку казалось, что тысяча глаз следит за каждым его шагом. Пестрый дятел демонстративно перестал долбить ствол и уставился на чужака, расположившегося под его деревом.
В самом центре рощицы Кувырок обнаружил кроличью нору. День близился к концу, и зайцу необходимо было найти прибежище на ночь. Он решил войти главным ходом и попросить приюта. Пустят ли его кролики — другой вопрос, но он твердо решил попытаться. Все лучше, чем еще одна ночь под открытым небом.
Он осторожно полез в нору.
Глава восьмая
В норе было темно. Кувырок подождал, пока глаза привыкнут, и стал продвигаться, медленно и осторожно, чтобы не испугать обитателей. Проходы были узковаты для зайца, он дышал с трудом и боялся застрять. Преодолевая страх замкнутого пространства, он двигался по темному проходу, стараясь сохранять спокойствие. Если бы он поддался панике и стал карабкаться назад, тут-то он бы и мог действительно застрять. Не хватало воздуха, земля давила на грудь. Раз или два он останавливался, жалея, что оказался здесь, но через какое-то время справлялся со страхом и двигался дальше.
Поначалу он надеялся, что нора окажется необитаемой, но скоро по запаху стало ясно, что здесь живут. Потом он расслышал писк маленьких крольчат и ласковые, тихие голоса матерей. Добравшись до первой каморки, он заглянул туда. Было, конечно, абсолютно темно, но его мозг формировал зрительные образы по показаниям остальных чувств — главным образом по запахам.
В каморке сидела крольчиха, и она была встревожена.
Кажется, она собиралась звать на помощь. Кувырок поспешил заговорить:
— Не бойтесь, я не враг. Мне нужен приют на ночь-другую, а потом я…
Крольчиха отчаянно завизжала.
Через несколько секунд в туннеле столпилось несколько кроликов, в основном парней. Их глаза в темноте светились красным. Все были настроены воинственно.
— Я ее не трогал, — сказал им Кувырок.
Один парень скакнул вперед. Он был поменьше Кувырка, но крепок и мускулист, а главное, он был в своем праве, на своей территории, и это явно придавало ему храбрости. Кувырку пришлось несколько раз напомнить себе, что он заяц, что зайцы сильнее, быстрее кроликов и опаснее в драке.
— Что тебе надо? — спросил кролик. — Это наша нора. Иди в поле или в свою нору. Нам тут не нужны чужаки.
— У меня сейчас нет норы, — ответил Кувырок. — Мне нужен приют на ночь.
Кролик презрительно фыркнул.
— Не мели чушь. Все, что тебе нужно, это ямка в земле. Вы ведь это называете норой.
Он прыгнул еще на один шаг вперед, и Кувырок в раздражении заскрипел зубами. Да, люди могли выгнать его из дома и завезти на край света, это понятно. Собаки могли гнать его по полю — никуда не денешься! Лиса в дюнах может взглядом приказать ему убираться вон — и приходится повиноваться, другого выхода нет. В конце концов, даже зайцы, ревниво охраняющие свою территорию, могут его прогнать. Но чтобы кролики указывали ему, что делать, а чего не делать! Нет, это уж слишком! Он снова заскрипел зубами.
— А что это ты на меня зубами скрипишь? — возмутился кролик. — Это мой дом, а не твой!
— Слушай, — сказал Кувырок, — хочешь подраться — пожалуйста! Могу со всеми сразу. Может, вы и выдерете у меня несколько клочков из шкуры, но мне надоело, что меня все гонят. Уж с вами-то я справлюсь! Ушей кое-кто точно лишится! Но вообще-то драться не обязательно. Мне нужно только место поспать. Не знаю, что ты там говоришь насчет ямки в земле. Я не русак, я голубой горный заяц. Я привык прятаться среди камней или в коротких туннелях. В открытом поле я нервничаю. Там негде укрыться от хищников, понимаешь?
Кролик воинственно взъерошил шерстку. И все же он слегка засомневался. Повернувшись, он заглянул в глаза стоящей за ним крольчихи, но ее взгляд сказал: нечего на меня смотреть, я его сюда не приглашала.
— Ты тут главный? — спросил Кувырок.
— Я самый крупный парень в норе, — ответил кролик, — значит, я и решаю, как и что. Ты про это спрашивал?
— Примерно. Так что, если ты скажешь, что мне можно остаться, другие не будут возражать?
— Да хоть бы и возражали! Что это изменит?
Кувырок кивнул.
— Ну, тогда решай. Обещаю никого не беспокоить. Может, у вас есть пустой отнорок? А я заплачу за постой, не думай. Принесу завтра какой-нибудь еды.
Кролик все еще колебался.
— Непривычно это как-то, — сказал он.
— Знаю. Тем более я буду вам обязан. Я сейчас за любую помощь спасибо скажу. Меня люди увезли с родины, травили борзыми. Счастье отвернулось от меня. В ваши края такие, как я, редко попадают. Так что это действительно особый случай.
Кролик решился.
— Ну ладно, оставайся. Ты же не лиса какая-нибудь. Меня зовут Эрб.
— А меня — Кувырок.
— Странное имя.
— И у тебя странное! — Кувырок снова ощетинился.
— Ну-ну, не заводись, — примирительно сказал Эрб. — Я тебя обидеть не хотел. Просто я никогда такого имени не слышал, даже у зайцев. Но конечно, раз ты не здешний…
Другие кролики все еще жались в проходе, молча слушая разговор своего вожака с пришельцем. Теперь, когда решено было, что заяц останется и драки не будет, они могли расслабиться и спокойно ждать, что будет дальше. Кролики ужасно волнуются по любому поводу, даже самому незначительному и пустому. Выбравшись из норы через северный выход, они тут же начинают жалеть, что не воспользовались южным, а откушав какой-нибудь травки, терзаться сомнениями, не полезнее ли для желудка другая. Многие из них хранят в норе специальные камешки, чтобы вертеть их в лапах для успокоения нервов.
— Не здешний, верно, — ответил Кувырок. — А твое имя откуда происходит?
— Это старинное фамильное имя, — сказал кролик, — его привезли мои предки из-за моря[2].
Кувырок кивнул, сказав: «A-а!», но, видимо, выражение морды его выдало.
— Не веришь! — вздохнул Эрб. — Значит, ты веришь в эту чушь, будто нас люди создали. Так вот, заяц, позволь сказать тебе кое-что, пока ты тут не нарвался на неприятности. Люди способны создавать только машины. Машины иногда кажутся живыми, но они не живые. Трактор, например, шумит и едет, но на самом деле это люди заставляют его двигаться. Сам он передвигаться не может.
— Откуда ты знаешь?
— Из наблюдений, вот откуда! Ты когда-нибудь видел, чтобы трактор ехал без человека внутри? А как только человек выходит, трактор всегда останавливается.
2
L’herbe