— Но он иногда продолжает дышать, — возразил Кувырок.
— Да, продолжает, я согласен. Он иногда продолжает дышать. Но люди, когда хотят, выключают его дыхание. Понимаешь? Люди управляют вещами, которые создали. А разве они управляют кроликами? Если бы управляли, разве им нужно бы было охотиться на нас с собаками или хорьками? Они бы просто выключали нас, а потом подбирали и совали в свои сумки. Понял теперь? Надо быть понаблюдательнее.
Кувырок слегка растерялся от такого множества новых мыслей. Не исключено, что он действительно слегка заблуждался насчет кроликов. Возможно, человек создал только самых первых кроликов, а потом они сбежали, расплодились и стали жить сами по себе. Он, конечно, не сказал этого вслух. Зачем обижать Эрба, который явно считал себя нормальным полноценным животным? Видно, кролики так долго жили на воле, что успели придумать себе долгую и славную историю, которая якобы началась за морем, в другой стране.
— Ладно, тебе лучше знать, откуда вы взялись, — сказал Кувырок. — Не будем больше спорить.
— Но ты все-таки сомневаешься?
— Немножко.
Эрб слегка смягчился.
— Ничего, поживешь с нами, может, убедишься полностью. А пока что пошли, посмотришь свою комнату. Она справа, в восточной части норы. За мной! — Он повернулся, прикрикнув на родичей: — Эй вы, с дороги! Никогда, что ли, горных зайцев не видали?
— Никогда, — честно ответила одна крольчиха, но юркнула в боковую галерею и пропустила их.
— Дерзит еще, — пожаловался Эрб, — совсем крольчихи от рук отбились. А у вас, зайцев, так бывает?
Кувырок держался поближе к провожатому, чтобы удобнее было разговаривать.
— Да нет, — ответил он. — Знаешь, у нас зайчихи крупнее парней, так что скорее уж это мы иногда от рук отбиваемся.
— Да что ты? — удивился Эрб. — Не знал. Но впрочем, я к зайцам никогда особо не присматривался. Зайчихи крупнее парней! Ну и ну! Нет, у нас такое не пройдет! Чтобы крольчихи парнями командовали — не бывать такому!
— Ну, мы тоже их не очень-то слушаемся. У нас никто не командует. Но я не стал бы разговаривать с какой-нибудь нашей теткой так, как ты с этой крольчихой. Она бы мне голову снесла.
Они помолчали, размышляя о глубине национальных различий. Эрб заметил, что вот так можно жить совсем рядом с другим существом и совершенно его не знать.
Наконец они добрались до пустой каморки. Кувырку ударил в ноздри сильный запах плесени.
— Чем это пахнет? — спросил он хозяина.
— Ах, это? Ничего не поделаешь, придется потерпеть. Потому никто из нас тут и не живет. Это все из-за барсуков! Они живут вон там. — И Эрб показал на отходящий из комнаты туннель. Он был гораздо шире кроличьих подземных проходов.
Кувырку стало не по себе.
— Барсуки? Они ведь довольно крупные звери, верно?
— Верно, — честно ответил Эрб. — Крупные и всеядные. Они черно-белые и довольно злобные. Как кого из них ни встретишь, обязательно он из-за чего-то злится. Паршивый у них характер, у барсуков этих. Теперь слушай. — Кролик перешел к делу. — Галерея, конечно, не лучшая в норе, зато никто тебя тут не потревожит. Запасной выход рядом, так что и ты никому не помешаешь — приходи и уходи, когда хочешь. Ну как тебе?
— Да это-то хорошо, а вот барсуки…
— Барсукам ты тоже не помешаешь.
— Я не об этом! Они-то меня не тронут?
— Они? А с какой стати им тебя трогать?
— Они же хищники.
— Не хищники, а всеядные. Большая разница. Они едят все, что растет и что шевелится. Ежевику, червей, мышей, яблоки — все, что хочешь.
— А зайцев, например, или кроликов не едят?
— Если живут с ними в одной норе, то нет. Только они говорят не «нора», а «логово». На «нору» они обижаются. Так что, если кого из них встретишь в темноте, не вздумай ляпнуть «нора». Только «логово»!
— Я не собираюсь в темноте с барсуками встречаться, — заверил Кувырок. — И при свете тоже. Слушай, а как они узнают, что я из этой норы? Они могут меня принять за чужака. От меня же пахнет совсем не так. Я заяц!
Эрб кивнул.
— Верно, я и не подумал. Надо их предупредить насчет тебя. А то еще вломятся сюда да слопают тебя сонного, ты и «фантом-пат» не успеешь сказать. Извини, это по-древнекроличьи значит «лапы-призраки». Мы так иногда зайцев называем. Потому что у вас подошвы волосатые и из-за этого на снегу или грязи смазанный след, верно? О чем я говорил-то?
Кувырок понял: это ему за намек, что кроликов создали люди.
— Ты хотел предупредить барсуков. Чтобы они на меня не напали.
— Верно! Давай сразу и предупредим. Лучше не откладывать, от греха подальше. Ох, и ругани же будет, когда я их позову! Не любят они, когда их тревожат, весь их тяжелый характер сразу сказывается. Так что приготовься.
Кролик закричал в широкий ход:
— Тута зай! — и тихо объяснил Кувырку: — Я сказал, что здесь теперь будет жить заяц.
В конце туннеля что-то зашуршало, и грубый голос рявкнул:
— Чи то? Крый пасеть!
Эрб пожал плечами.
— Просит не шуметь, — перевел он.
— Может, правда замолчим? — нервно предложил Кувырок. Этот грозный гортанный голос ему не понравился.
Эрб отрицательно покачал головой и снова крикнул:
— Шуме те, тута зай!
Что-то заворчало, задвигалось. Из туннеля высунулся большой нос. При виде страшной морды с громадными блестящими глазами Кувырок задрожал. Никогда в жизни ему не случалось оказаться возле такого чудовища.
Барсук сердито посмотрел на Кувырка. Потом разинул пасть и зевнул, показав набор острейших зубов. Кувырок задрожал еще сильнее. Но чудовище, зевнув, убралось откуда пришло, и из глубины тоннеля донеслось:
— Тишь, зай.
— Что он сказал? — опасливо осведомился Кувырок.
— Да вроде все в порядке. Я не совсем понял, не то «мир тебе, заяц», не то «сиди тихо, заяц».
— Наверно, второе, — сказал Кувырок.
— Может быть. Ну ладно, я пойду. Если что, зови меня. Будут приставать — прикрикни на них, пристыди, напомни, что ты тоже тут живешь. Они поймут, что ты прав. Но вряд ли они к тебе полезут. А ты совсем не говоришь по-куньи?
— По-какому?
— Куний — это язык барсуков, куниц, выдр и много кого еще. Они все одного семейства, хотя с виду и не подумаешь, что барсук одного семейства с выдрой, правда? Но это так.
— Нет, не говорю, — буркнул Кувырок.
Кувырок с трудом мог представить себе, как он прикрикнет на чудовище, которое видел в туннеле. Решив вести себя тихо-тихо, он стал укладываться спать.
Барсуки, как выяснилось, сами своему совету не следовали и всю ночь перекрикивались резкими голосами. Кувырку их язык казался демонским. Нет, он не хотел бы ему научиться. Никакой уважающий себя заяц не стал бы говорить на таком языке.
Глава девятая
Оказалось, что кролики, как и зайцы, предпочитают кормиться по ночам, а днем отдыхать. Правда, подобно горным сородичам Кувырка, они не вели строго ночной образ жизни, а жили как хотели, режима не соблюдали. Но все же главная трапеза обычно приходилась у них на предрассветные часы. Выйдя из норы, они первым делом садились, сгорбившись, в траве и начинали волноваться: какая-то будет сегодня погода?
Отволновавшись из-за погоды, они начинали бояться теней.
Победив страх перед тенями, перед облаками, перед беззвездным небом, они принимались беспокоиться, что слишком надолго отлучились из норы. Им начинали мерещиться разные ужасы — не залезла ли в нору лиса или ласка, не пожирает ли детенышей.
Надо было это проверить и перепроверить, чтобы успокоиться.
И наконец их охватывал страх, что они не успеют наесться, и они нервно накидывались на зеленую травку.
Кувырок вышел покормиться вместе со всеми. Оказалось, что рвать траву в окружении жующих пушистых фигурок очень приятно — это напоминает родные места. Хотя, конечно, тут не было гор. Его до сих пор иногда охватывала ужасная тоска по родине, и он неподвижно лежал, горестно вспоминая родные горы. Не раз он давал себе клятву к ним вернуться, хотя в глубине души знал, что это невозможно. Горы были слишком далеко.