Понимаю, что его нужно отвлечь, приоткрываю губы, надеясь, что выгляжу соблазнительно. Выдыхаю так, чтобы из груди вырвался тихий и короткий полустон. Рука Джареда скользит по моим волосам, его губы приближаются к моим…
— Платина… — шепчет он, и я делаю последнюю попытку, прежде чем осуществить то, о чем так давно мечтала.
— ОТПУСТИ МЕНЯ! Я обращусь в полицию! Клянусь! Если ты что-то сделаешь со мной, я напишу на тебя заявление! — отчаянно предупреждаю я, нащупывая одной рукой книгу.
— Да хрен тебе, малышка. Через пять минут сама на мне скакать будешь, — подобная грубость возмущает меня, и я не выдерживаю. В состоянии аффекта, я уже даже страха не испытываю.
Поднимаю руку с толстенной книгой и ударяю его по лицу. Голова Джареда немного отклоняется в сторону от приложенной силы удара. Конечно, это не тот удар, который он заслужил. И Саадат по-прежнему держит меня, прижимая своим сильным телом к стеллажу. О, Господи, мне безумно страшно. Я никогда не чувствовала мужское возбужденное тело так близко. Тяжело дыша, изумленно смотрю, как он поднимает на меня свой, мерцающий серебряным гневом, взгляд.
Глаза Джареда вспыхивают жаждой и злостью раздразненного зверя. Кривая ухмылка раздвигает жестокие чувственные губы.
— Так даже интереснее, сучка. Я могу не сдерживаться. Ты сама напросилась.
— Нет, — кричу я, когда его рука грубо забирается мне под юбку. Я дёргаюсь из последних сил, отчаянно сопротивляясь. Но он сильнее. Я чувствую, как он сдирает с меня белье. Раздается характерный треск и его удовлетворенный насмешливый смех. Ужас сковывает меня, но я не поддаюсь, и, замахнувшись, со всех сил ударяю Джареда по щеке. Моя ладонь горит от удара и соприкосновения с его кожей.
А потом наши взгляды снова встречаются. Прозрачная сталь, из которой исчезло все человеческое.
И я поняла: пощады не будет.
Не могу поверить, сука ударила меня. Меня! На щеке горит отпечаток ее ладони. Все вокруг окрашивается в алый цвет. От переполняющей меня ярости я теряю способность связно мыслить и контролировать свои действия. Я вижу перед собой простую шлюху, нищую девку, которая посмела поднять на МЕНЯ руку. Вместо того, чтобы радостно раздвинуть ноги и благодарить за то, что у меня, вообще, на нее встал.
Ей пи**ц.
И это уже не предупреждение. Это ее гребаное будущее.
Каждая мышца моего тела напряжена до предела от охватившей меня похоти и неконтролируемой ярости. Мне стоит огромных сил сдерживать себя от желания выбить из нее душу, закончить ее жалкую жизнь здесь и сейчас. Если бы шлюха ударила меня в моей стране, я мог бы устроить публичную казнь, и никто бы не осудил мои действия.
Делаю шаг назад, окидывая перепуганную, застывшую в ужасе сучку презрительным взглядом. Ее дешевые скучные разорванные трусики я швыряю ей прямо в лицо и, замахиваясь, отвешиваю тяжелую пощечину. Сдавленно вскрикнув, девушка летит вдоль стеллажа, хватаясь за полки, в отчаянной попытке удержать равновесие. С грохотом на пол летят книги, а через секунду в обратную сторону опрокидывается стеллаж.
Мелания падает на спину и пытается отползти, используя локти, но опрокинутый стеллаж преграждает ей путь. Меня не волнует беспорядок, который я учинил. Мне просто похер. Я не вижу ничего вокруг, кроме пытающейся уползти от меня маленькой сучки, ее аквамариновые глаза полны животного ужаса, кожа выглядит настолько бледной, что кажется прозрачной. Ее юбка задралась выше, предоставляя мне отличный обзор на ее интимные места. Мне уже невыносимо тесно в джинсах. Никогда не думал, что меня может завести подобная возня на полу среди разбросанных книг с девкой, которая меня не хочет, а должна хотеть. Должна, черт возьми. Проверенные препараты, добавленные в ее напиток, не могли не подействовать. Я видел, что она пила сок. Б**ь, шлюшка чуть не дала Коулману прямо на танцполе, жалась к нему, как последняя… А потом еще и целоваться сама полезла. Если бы он зашел за ней ванну, то сомневаюсь, что ему пришлось бы ее долго уговаривать. Сука, да как она может предпочесть этого слизняка мне?
— Ты готова к самому интересному, крошка? — задыхаясь от мощной волны похоти, спрашиваю я, понимая, что никуда она теперь от меня не денется. Ее глаза становятся просто бездонными, когда я расстегиваю ремень на джинсах, опускаясь коленями на пол. Хватаю ее за лодыжки, дергаю на себя. Она визжит от ужаса, и мне ничего другого не остается, как заткнуть ладонью ее грязный, маленький рот. Второй рукой я дергаю ее майку, разрывая на две части.