Чем ближе Милада подходила к деревеньке, тем сильнее в ней крепла уверенность, что что-то не так и поспать ей явно не удастся. Деревня была озарена огнями. Прижав к себе покрепче мальчонку, Милада ускорила шаг, насколько это было возможно.
«И на минуту нельзя оставить! — возмущалась она, — Уже что-то натворили». В том, кто был причиной ночного бдения целой, пусть и немногочисленной, деревни Милада не сомневалась. Слишком часто в этом путешествии все выходило не так, как надо.
Запыхавшаяся травница вбежала за хлипкую ограду поселения. Она отказывалась верить своим глазам, не находя объяснения происходящему. Небольшая поляна, служившая здесь местом для собраний, по окружности была уставлена факелами на длинных древках. На большом пне, как на постаменте, стоял дед Антип и что-то громко вещал. Деревенский народ стоял перед ним на коленях, как перед иконой, сложив руки в молитвенном жесте. Милада пыталась уложить эту картинку в голове и понять, что послужило причиной подобному. Мозги скрипели, пытаясь подобрать правильный ответ, но такового не находилось.
«Может, какой праздник религиозный?» — подумала она, но входить в освещенный факелами круг не спешила. Она осторожно присела на землю, стараясь не потревожить малыша, устраивая его на коленях.
— Дети Всевидящего! — вещал Антип, — Сегодня вы получили доказательство того, что Он любит Вас, помнит о Вас и карает детей Диавола. Сегодня я чувствовал его волю, я видел то же, что и вы — как всевидящий покарал тех, кто покусился на невинных. Небесными молниями он сжег нечистоты с земли Берянской. И вернул миру тех, кто безвинно отдал жизни свои за спокойствие наше…
Антип говорил громко и уверенно, народ слушал его речь и внимал ей, словно самому Всезнающему, спустившемуся с небес. Милада же никак не могла понять, в чем причина такой религиозной «сходки», и где остальные ребята. Не могли же они пропустить такое представление?
— Благодать опустилась на нашу деревню, — продолжал Антип, — Сегодня великий день! Сегодня мы с вами получили напутствие — идти по тропе Божьей и молиться ему за спасение наше. Пустил он Светлых в нашу деревню сегодня, для того, чтоб увидели мы грехи свои и покаялись.
Милада начала было присыпать, когда уловила свое имя в речи Антипа.
— И еще одна радостная весть, — он вытянул руку, указывая на травницу, решившую, что ее никто не заметит, — Сестра моя, Евдокия, вернули ребенка твоего. Внучка Феклы Зецкой, Милада, выполнила обещание и принесла ребенка, вырвав того из цепких лап нечистой силы!
«Какой пафос! Мама, дорогая! А у человека дар! Одними словами довести толпу до религиозного экстаза», — отметила Милада. Как во сне она наблюдала за женщиной, вскочившей с колен, нервно осматривающей круг, пытаясь отыскать возвращенного ребенка.
— Подойди сюда, Милада, — сказал Антип.
Травница скрепя зубами, сердцем, проклиная на чем свет стоит всеми известными ей ругательствами этого доморощенного пастыря, встала. Глубоко вздохнув, она вышла в круг света. По толпе пронеслось восторженное «Ах!» и Милада в который раз отметила талант человека из мухи делать слона. Она отдала ребенка матери и уже собиралась ретироваться за грань светящегося круга, но не тут-то было.
— Подойди ко мне, сестра наша и спасительница, — вещал Антип. А у Милады появилось стойкое заветное желание прибить его на месте. Кинув на старичка взгляд из разряда «Все, ты труп!», Милада залезла на пень и встала рядом с Антипом.
— Помолимся, друзья мои! — толпа в блаженном шепоте закрыла глаза и опустила головы.
— Что за цирк? — прошипела Милада в ухо Антипу, пихая его локтем в бок.
— Все потом, — процедил сквозь зубы старик, — могу сказать одно — это был единственный способ уберечь твоих попутчиков от медленной и мучительной смерти на костре.
— Так, а теперь вы просто обязаны объяснить мне: что все это значит? — разорялась травница.
После молитвы деревенские разошлись по домам, а Милада с Антипом, пожелав им спокойной ночи, остались на поляне.
— Потерпи немного. Сейчас сама все увидишь, — шептал ей Антип, — а пока, улыбайся. Ты, деточка, поцелованная Видящим, постарайся, чтобы люди поверили в то, что ты очень рада этому, — дед Антип ухватил девушку под локоток и в буквальном смысле слова потащил к своей избе.
Милада изобразила милую счастливую улыбку больной дегенератки и прошипела
— Так пойдет?
— Конечно, деточка, конечно. Спасибо, уважила старика.
— Ой, я смотрю, а сил у Вас, не смотря на годы, не убавляется!
— Это ж хорошо, Милочка, — ответил Антип, изображая из себя истинного слугу Бога.
Как только дверь за ними захлопнулась, дедуля поменялся в лице.
— Почему ты меня не предупредила, что все настолько серьезно?
— Вы о чем, дедушка, — опешила Милада, не понимая, о чем она должна была предупредить старика.
— А-то ты не поняла, что я ясноокий? Ты, деточка, ветрена, но не дурищща.
— Я-то поняла, но почему я должна была вам что-то рассказывать? Я не могу верить каждому ясноокому, — догадка появилась в ее сознании мгновенно. — Что с ними случилось? — спросила она.
Антип толкнул двери в сени и пропустил Миладу вперед. На полу лежали трое: Атан, Владимир и Леся. Видимых повреждений не было. Атан метался, словно в бреду, выкрикивая непонятные слова — что-то среднее между простыми стонами и связной речью. Владимир размеренно дышал, казалось, он просто спит. Леся же — смертельно-бледная, растрепанная, с залегшими тенями под глазами — едва дышала.
Милада вопросительно посмотрела на старика. Не задавать же ей, в конце концов, в сотый раз один и тот же вопрос! Антип подошел к ребятам, поправил на каждом одеяло и тихо произнес:
— Она на грани. Пытается вытащить темного.
— К-к-кого?
— Владимира. Энтого вон, странника, вытащила. А того, все никак. Ты должна ей помочь.
— Как? — воскликнула Милада.
— А в первый раз как ты ее вытащила оттуда?
— Не знаю… Пела… А вы откуда знаете?
— Я много чего знаю, — вздохнул Антип, — подождем еще чуть-чуть. Если сама не вернется, воспользуемся «Сиянием».
— Вы что с ума сошли! Вы собрались проводить запрещенный ритуал?! Да фиг бы с ним с запрещенным! Это может ее убить!
— Ну, во-первых, выхода у нас все равно нет. Если заплутает, то останется скитаться на грани, а этого и врагу не пожелаешь. А во-вторых, проводить его будешь ты.
— У меня не хватит сил, — прошептала Милада, оседая на пол.
— Я тебе помогу, девонька. Старики — они много чего могуть, только не рассказывают. Да и связь у вас с ней покрепче родственной. Она лучший помощник в таких случаях.
Подготовка ритуала заняла не так много времени, как боялась Милада. Она решила не ждать и не терять время попусту. Если Леська до сих пор не вернулась, то дела плохи. И как эту сумасшедшую угораздило опять туда прорваться? Час от часу не легче. Теперь все мысли травницы были только об одном — главное, чтоб у нее хватило сил и элементарного везения.
Ритуал «Сияние» не зря называли запрещенным. Им пользовались в большей степени чернокнижники. Светлые сторонились подобных способов, предпочитая более безобидные: призыв, или обычные молитвы. «Сияние» — мощный ритуал возврата с грани. Один из его видов — заговор вечного огня — широко использовался в военное время, для того, чтобы возвращать умерших солдат, пока тело не успело еще остыть. Для этого в военном штабе всегда присутствовала пара-тройка десятков некромантов. Они накидывали купол силы, который рассыпался на сотни мелких полусфер, окружая каждого солдата. Если военный получал смертельную рану, то купол автоматически активизировался, не давая душе устремиться к грани.
Такие солдаты, не возвращались домой. Когда тебя сотни раз убивают, а душа мечется в невозможности попасть на грань… После такого не выживал ни один. Как только купол терял свою силу, тело рассыпалось пеплом. Берянская Империя с успехом пользовалась этим заговором, храня его секрет, даже больше, чем символы власти. Сам заговор проводило два некроманта высшего ранга, остальные отдавали силы, для подпитки куполов и нередко погибали от магического истощения. Они были теми же солдатами. Только боролись магией, а не мечом.