«Вот у меня все будет совсем по-другому, — думала девушка. — Без ссор, криков и скандалов. Тихо, мирно. Если вообще будет. Хотя, для того, чтоб выйти замуж любви особой и не нужно. Так, понравились и все. А то такая любовь, как у этих двух — сплошная нервотрепка и толку от нее?»
Голоса ругающихся постепенно стихали. Леся бесконечно этому радовалась, потому что уже ненароком стала бояться за слюдяные пластины, вставленные в окна — вдруг треснут.
Атан выскочил из дома, как ошпаренный, и вернулся через минуту с седельной сумкой в руках.
— Вот, — протянул он Миладе красивый ажурно выкованный браслет. — Это тебе, дуреха.
— Ой, спасибо, — пролепетала Милада, принимая подарок и бросаясь к любимому на шею. Глазки ее засверкали самоцветами, освещая искорками счастья хорошенькое личико.
Леся выдохнула. Скандал окончен, теперь часа три можно жить спокойно — точно не поругаются. А если учесть подарок, то буря будет только завтра. Ближе к обеду.
— Только сразу не напяливай, — пробурчал Атан, — пойди сначала охранку сними. А не то за косы оттягаю.
— Ой, прям так испугалась, аж вся бегу и падаю, — огрызнулась Милада, но все-таки вышла за двери. Сегодня точно бояться нечего Атан дома.
— А ты, не загостилась? — угрюмо спросил молодой человек, обращаясь к Лесе и поглядывая в окно. — Поздно уже, поди отец скоро хватится, искать придет, а ты тут с мужчиной сидишь. Приличной девушке такое поведение не пристало.
— Для начала здравствуйте, — обижено ответила девушка. — Я задержусь у Милады, пока не решу, что мне дальше делать, — немного мягче протянула она, опустив глаза в пол.
Атан внимательно изучал Лесю. Та, почувствовав пристальное внимание, подняла глаза и уставилась на странника, не отводя взгляда. Борьба шла не шуточная. Кто первый отведет — тот и проиграет. А дарить Атану еще одну победу Леся не хотела — и так слишком задается. Через некоторое время Атан все-таки сдался, горестно вздохнул и отвел глаза.
— Смотрю, в гляделки ты не хуже играешь, — выдавил он и сел за стол.
— Не хуже, чем что? — поинтересовалась Леся.
— Не хуже, чем души человеческие выворачиваешь. — Отрезал Атан, Леська содрогнулась, чувствуя прилив липкого мерзкого страха. Странника лучше не злить — это всем известно, но о том, чтоб кто-то у странников во врагах ходил, вообще никто не слыхивал. Не доживали. Враги.
— Лесь, есть что-нибудь перекусить, — протянул молодой человек, вытягивая длинные ноги под стол, — от Миладки не дождешься, но раз уж ты у нее в гостях, что-нибудь вкусненькое должно быть.
Девушка встала, чтоб накрыть на стол и в последний момент обернулась и, глядя на странника через плечо, спросила:
— А не боишься?
— А чего мне бояться, — удивленно вскинув брови, произнес Атан.
— Да мало ли, вдруг мешочки перепутала, вместо приправ, яду крысиного кинула, или еще чего. Мало ли у Миладки всякой гадости?
Смуглая кожа странника посерела на миг, но через секунду он взял себя в руки и уверенно заявил:
— Ты меня слишком любишь, для того, чтоб отравить.
— А то! Безумно! Глаза б мои тебя не видели! — возмутилась Леся.
— Меня все любят. — Самодовольно отрезал Атан. — Возражения не принимаются, — он очаровательно улыбнулся, а Лесю передернуло от возмущения.
— Павлин! — рявкнула она.
— Мелкая язва, — спокойно парировал молодой человек, продолжая лыбиться, закинув руки за голову.
Леся настолько удивилась, что ни одного язвительного ответа, подслушанного у Милады, на ум не пришло. Она возмущенно фыркнула и продолжила накрывать на стол только из-за того, что у самой живот уже прилипал к хребту.
Когда на небе загорелись первые звезды, а многие хуторчане видели десятый сон, в домике на окраине опять шли споры. Леся давным-давно устроилась на ночлег на чердаке. Она долго ворочалась с боку на бок, но уснуть не могла. Отец так и не пришел, и девушка решила, что лучше не мучить себя мыслями о нем. Что было, то было. Теперь она их больше никогда не увидит и не сильно об этом жалела. Поворочавшись еще немного, девушка погрузилась в мир сна, который принес покой в ее сознание. Зато остальные не спали.
Атан никого не хотел брать с собой или вообще куда-либо везти, не смотря на то, что в его обязанности входило искать талантливый народ для набора в Охранную и Лекарскую Академии. Он считал это глупостью, женской блажью и вообще смотрел на Лесю, как на свернувшуюся в клубок гадюку на груди: вроде бы и не кусается, но проверять наверняка не особо хочется. Она ему не нравилась. При ее виде в его груди зрело удивительное по своей силе чувство под названием ненависть. Ненависть без причины и следствия. Ненависть из-за того, что она просто есть. Просто живет. И просто, одним своим существованием пытается доказать, что женщины не такие, как он привык о них думать. При Лесе Атана подмывало сказать что-нибудь гадкое, высмеять ее саму, ее восприятие мира и ее трагедию. Да такое происходит на каждом шагу! Мужчины гуляют, когда им все надоедает: вечно ворчащая жена, одно и то же тело под боком. Хочется новизны ощущений, хочется осознавать, что ты живешь, а не существуешь…
— Единственное, что я могу вам предложить, раз уж ты тоже решила ехать, — это довезти до Криворотки и будете там обустраиваться, — произнес Атан, вырвавшись из собственных мыслей, еще не подозревая, что сам себе подписал смертный приговор.
— До куда? До Криворотки? — возмутилась Милада, — Я хочу в столицу.
— Да зачем тебе в Святоград? Что ты там забыла? — удивился Атан, — Вас туда и на пушечный выстрел нельзя подпускать! Милада, ты что не понимаешь, что здесь, на окраине, на вас не особо обращают внимание, но в столице — вы будете, как на ладони. Ты — не умеешь подчиняться правилам, Леся не знает, что вообще с собой делать. Ты на виселицу захотела?
— Почему сразу на виселицу? Ты думаешь, я совсем дура? Я хочу в столицу для того, чтоб поступить в лекарскую академию. Сам посуди, потом по распределению поедем в какой-нибудь городок или хуторок. С моей базой знаний по травам и с Лесиными способностями, нам не составит труда обучиться. Зато будем при работе и у людей в почете, все лучше, чем спины на огородах гнуть.
Атан хотел было что-то возразить, но Милада не дала ему вставить ни слова.
— Пойми, — продолжала она, — я могу не пользоваться своими способностями, и прекрасно разыграю из себя обычного человека, — она уселась к нему на колени и очертила кончиками пальцев срединную линию — лоб, нос, губы, подбородок.
— Ты, допустим, сможешь, — беря себя в руки и убирая пальцы Милады от своего лица, пробормотал Атан, — а она не только не может себя контролировать, она вообще не знает, когда ее накроет. Просто представь, насколько это может быть опасно для вас. А для меня? Если кто узнает, что я не сдал ее еще два года назад, когда только узнал про то, что у нее дар, меня повесят рядом с ней. Или сожгут или четвертуют. Или…
— Атан, во-первых, почему кто-то должен узнать, что ты о ней знал? Во-вторых, дар может спать очень долго, до какого-нибудь серьезного происшествия или душевного переживания. Я читала у бабушки в книгах, что был один такой маг, дар его проснулся на четвертом десятке лет и никто не подозревал о том, что у него есть какие-то способности. Ты не переживай. Все будет нормально. Ты же знаешь, я от тебя не отстану, — веско добавила травница.
— Знаю, — вздохнул странник, понимая, что ему никак не отказаться от этой поездки. А если уедет не попрощавшись, Милада от всего сердца его проклянет за поруганные мечты. И мучайся потом с проклятием.
— Сколько скакать до Святограда? — томным шепотом пробормотала Милада.
Атан ссадил красавицу на лавку рядом и зашагал по комнате.
— Нужны лошади, деньги, необходимые вещи. Путь займет около трех недель, но только если не будет никаких препятствий.
— За три недели я не только обучу Лесю контролю, но и травкам кое-каким, чтоб полегче было, — уверено сказала Милада.
— А деньги? — Атан все еще надеялся на то, что сможет выкрутиться из сложившейся ситуции. Дернул же его черт явиться в Верховцы! Деньги — не проблема. Академии щедро расплачиваются за талантливых учеников… Но чем нечистый не шутит? Не мешало бы найти кандидата в охранную Академию… Закран обещал хорошо заплатить за ученика.