Вэн смотрел на жилой отсек. Там люди. Ему не нужны ни грузовой, ни топливный отсеки. Они мёртвые. А вот жилой... нужен! Там Тэя и остальные. Лоб покрылся каплями холодного пота, а стекло скафандра запотело.
Что теперь делать? Ведь он уже, можно считать, труп.
От отчаяния вырвался крик, но остался внутри скафандра, отразился от внутренних стенок - так можно и оглохнуть. Самообладание покидало, оставляя один на один с ужасом одиночества и пустоты. Это было хуже всего: сидеть и ждать, когда ты начнёшь задыхаться. С каждым вдохом кислород уходит, и этот момент представляется всё ближе и явственней. И ты уйдёшь из этой жизни подонком в глазах других людей. Все, даже Тэя, будут вспоминать о тебе, как об убийце, ведь, скорее всего вояки скроют правду от остальных. Зачем им очернять своих солдат, когда можно свалить вину на постороннего, а затем выбросить его в космос, как ненужную собачонку.
И тут в наушниках раздался голос:
− Ты чего орёшь, как будто в скафандре сидишь? Хе, хе! Страшно, правда?
− Знаешь ли, ты неправ немного. - Вэн был очень зол, и его понесло. - Солдаты твои подонки! И ты, по ходу, тоже.
− Ах ты... урод! - казалось, капитан орёт в два уха сразу.
− Ага! Пошли за мной бот, притащи на корабль и там можешь набить мне рожу, − ехидно сказал Вэн. Хотелось хоть как-то насолить, ведь обидно вот так умереть в двадцать восемь лет.
− Давай, поскули напоследок, − голос Байза был уже невозмутим. Я послушаю тебя с удовольствием. Особенно когда начнёт заканчиваться воздух. И знай, что это моя идея выбросить тебя в скафандре.
− Ну, спасибо! С этой минуты я начну тебя проклинать.
− Канеш, страшная угроза... Ха! Но для меня вопли поверженного врага, коий вот-вот гикнется, будут звучать как музыка. Давай! Повой там!
− Я сейчас шлем отсоединю, и вакууме ты не услышишь звуков, − твёрдо сказал Вэн.
− Ха, ха, ха! - смех капитана резанул по сердцу ножом. - В вакууме не разгерметизируешься. Никогда...
− Кэп, на самом деле я не виноват! - горячо заговорил Вэн. − Твои солдаты вбежали и начали стрелять. Я всё подробно расскажу, только верните меня на корабль!
Ответа не было, в эфире стояла полная тишина. Прошло секунд десять, но ответа не было.
− Капитан! - почти выкрикнул Вэн.
Казалось, тишина стояла могильная, если задержать дыхание. Лучше бы было слышно, как работает кислородный генератор.
Глядя на звёзды, ощущая одиночество, было такое чувство, что ни одного малейшего звука кроме дыхания нет. Всё равно, где бы ты ни находился: в корабле или на планете, есть, пусть мизерный, шумовой фон. А тут не было ничего, и от этого можно просто сойти с ума.
Вэн глубоко вдохнул и задержал воздух. Надо решиться, отсоединить шлем - несколько ужасных мгновений и всё...
Решительным движением он вставил два больших пальца в углубления под челюстным выступом шлема. Нажал одновременно на две кнопки. Но ничего не произошло, шлем не отсоединился - Байз сказал правду. Скафандр бережёт человека, в чуждой среде его не открыть, поэтому придётся задыхаться медленно и мучительно. А потом ледяным мертвецом скитаться между звёзд.
Бессильное отчаяние не бесконечно, в конце концов оно сменяется чувством безысходности и наступает относительное успокоение. Уже начали мёрзнуть руки, тем более тело сильно мёрзло, а значит, астрокожа отсутствует. Её надевают, чтобы сохранить тело при возможном пробое скафандра, ведь может руку или ногу просто разорвать от внутреннего давления.
Вэну вспомнилось, чему всегда учил тренер.
"Выходя на бой, думай, как победить и, зная, что будет боль, не обращай на неё внимания ", − наставлял он перед поединком.
"Да, как победить", прошептал Вэн. Он просто будет сражаться со смертью, одолеет страх. Самое страшное - это паника. У него уже начались признаки клаустрофобии. Хотелось вырваться из этого герметичного кокона, в котором он задохнётся.
"Боли не будет, боли не будет", − шептал Вэн, зная, что это внушение поможет. Тогда можно будет провести время до смерти, не сойдя с ума.
− "Я любуюсь звёздами", − шёпот успокаивал, приводил в относительное спокойствие.
Но было жалко себя, очень. Неужели вот так глупо закончится жизнь? Ведь ещё ничего по настоящему ценного в жизни не сделано. Все мечты, планы, оборвутся тут, в холодной пустоте. Корабль за это время незаметно уплыл в сторону, а с другой стороны медленно показался большой тёмный диск планеты, заслоняя звёзды. Во всех скафандрах устанавливали контролёр чувствительности света, который подчинялся голосу.
− Увеличь чувствительность в два раза, − сказал Вэн, надеясь, что контролёр работает.
По забралу прошла едва заметная волна, стало светлее, звёзды горели ярче. Стали видны два материка. Проглядывались в плотной пелене туч грозы. Они мелькали беспрестанно, что больше всего удивило. Поразило то, что хорошо проглядывался слой атмосферы по краям планеты. Видимый полюс покрыт снегом, а над ним, в верхних слоях атмосферы, плясало красно-зелёное сияние, разбрасывая извивающиеся полосы по сторонам, словно щупальца.
Вэн вздрогнул, ненароком скосив глаза: на забрале шлема показывался уровень кислорода и время его подачи - воздуха осталось на полтора часа. Времени до экзекуции всё меньше.
И тут планета с одной стороны посветлела, граница атмосферы покрылась багровыми всполохами, мутноватым светом. Через несколько секунд светлая кайма стала ослепительной, как будто к Шарку прислонили красный раскалённый серп. Глаза резануло болью, до того сузились зрачки.
Вэн зажмурил глаза и скомандовал: "Сделай норму, потом затемнение в два раза!
А свет уже пробивал сквозь веки. По мере затемнения стекла, веки как бы потухли, и Вэн открыл глаза. Красное солнце слегка слепило, уже наполовину показавшись из-за планеты. Визуально оно было небольшим, по сравнению с Шарком, который казался чем-то необъятным.
− Затемнение в два раза, − сказал Вэн. Когда забрало ещё потемнело, на светило можно было смотреть не щурясь. Вид солнца как-то успокоил. И тут Вэн вспомнил о родителях. Они не перенесут его потери. В этот момент стало себя жалко, как никогда.
Да, прав был толстяк из виржи, который советовал - цени жизнь.
Всё вроде как в шутку живёшь, не задумываешься об опасности, а она рядом ходит, только оступись мимо тропы жизни.
Когда Вэн шагнул в звездолёт, то не совсем осознавал, куда же на самом деле они летят. Полёт на другую планету был покрыт романтической дымкой. Теперь, пережив такой виржи и побоище в зверинце, стало ясно, что всё не так просто.
Светило целиком показалось из-за планеты, но Вэна уже развернуло к нему боком и стал виден спутник Шарка. Величину его трудно было угадать, но он мало чем отличался от привычных спутников таких планет. Немного испещрён метеоритами. В стороне от него звездолёт, сияет яркой точкой.
− Тэя, прощай, − прошептал Вэн, тоскливо глядя на корабль.
− Что ты там бормочешь? - раздался голос Байза. - Жив ещё?
− А тебе что? Ждёшь, когда я скулить начну?
− Плохо ты меня знаешь, я твоё дело разбирал.
− Ну да. Ты моё тело разобрал в коридоре парализатором. Я думал, что оно рассыплется на клетки. А теперь ты, значит, разбираешь моё дело? - Вэн горько усмехнулся.
− Это не парализатор.
− А что же это? Клеткорассыпатор?
− Да какая тебе разница? Хочешь, я тебя обрадую?
− Наверное, тем, что я скоро в атмосферу войду и начну падать?
− Нет. Солдатики, что на вас напали, весь полёт принимали СС. Так что мы тебя через полчаса подберём.