- Вертлявая, сучка, - зашептал верзала, - сейчас вертеться по другому будешь.
Я всхлипнула от боли. В живот врезалась чужая нога, выбивая из меня дух. Я повисла на захвате главного, пытаясь хоть немного вдохнуть воздуха. Второй из них сильно схватил меня за волосы, до слез. Тут же ощутила руку на своем теле. Главный стиснул мою грудь снова, а жалостливый провел языком по моей шее, вызывая омерзение.
Я сжала кулаки, прикусила губу и ударила жалостливого ногой в коленную чашечку, раздался вскрик, что-то еле слышно хрустнуло. Не стала терять времени, что есть силы наступила пяткой на ногу главарю. И вывернула руку почти под неестественным углом – неприятно хрустнула кость, кое-как вырвалась из его ослабевшей хватки. Боль в поврежденной руке затормозила меня, вырывая из горла очередную порцию хрипов.
Мощный удар в челюсь тут же сбил меня с ног. В голове зашумело. Я упала на четвереньки и потрясла головой в надежде вернуть нормальное мироощущение.
- Кошка драная! – услышала над собой. – Мы хотели по хорошему, теперь церемониться не будем.
И ребра обожгла нестерпимая боль, я простонала и спиной упала в куст. Тут же задохнулась, закашлялась, свалилась на бок. Тут-то госпожа удача решила меня побаловать: за кустом обнаружился небольшой овраг, он самоотверженно принял в свои объятия мое покалеченное тело, а сумерки скрыли от глаз. Летела я недолго, но очень чувствительно – склон оказался довольно крутым и каменистым. Сверху послышался отборный мат, братки не совсем отшиблены, чтобы прыгать в неизвестность и переломать ноги.
Стараясь дышать через раз, я перекатилась на живот, когда падение прекратилось. Мозг уже почти не соображал, а в голове крутилась, как лошадка на карусели, одна мысль – бежать. Если я не сделаю это сейчас, то живой не уйду. Я их здорово разозлила. Бежать, бежать, бежать... Но куда и как?
- Там склон пологий, - услышала я голос одного из них, - эта тварь далеко не уйдет. Я хорошо ей мордашку подправил.
Я встала на четвереньки, стараясь не обращать внимание на боль в руке и головокружение, большее мне сразу не удалось. «Не лишилась чести в колледже, лишишься в парке», - подумала скептически под аккомпанемент бешено стучащего пульса. Только мне стало не до смеха.
Внутренности скручивало от боли и страха, из глаз текли злые слезы, а к горлу волнами подкатывала тошнота. Медленно поднялась, грозясь рухнуть обратно от любого движения. Аккуратными шагами, буквально ногами нащупывая дорогу, я стала отступать. Сзади меня подъем в гору и забор парка. Если справлюсь с головокружением и протиснусь сквозь прутья забора – я спасена.
Прикрыла глаза и что есть силы рванула наверх, цепляясь пальцами за корни и землю. Услышала приближающися топот.
- Лови ее, сейчас утекет! – рявкнул главный. Я, из последних сил протиснулась сквозь прутья – хорошо быть худой, но не успела вытащить ногу.
Меня схватили за кроссовок и потянули обратно. От неожиданности я потеряла равновесие и бахнулась на землю, отшибив локти с коленями. Нос смогла уберечь в последний момент, хотя он и без того пострадал.
- Не уйдет, - запыхавшись уверил второй, - я ее так оттрахаю во все щели, что встать не сможет.
- Тяни! – перебил главный, а я напряглась и, уперев в решетку другую ногу, вылезла из кроссовка, - за ногу хватай, идиот!
Но было поздно, я перекатилась в сторону и, встав на четвереньки, попробовала вскочить. Перед глазами двоилось, но я смогла разглядеть, что верзилам не удается пролезть сквозь прутья, как мне. Хмыкнула и на голом адреналине сорвалась с места. Голова кружилась, тело вело из стороны в сторону, но я упрямо бежала к цели – серой пятиэтажке, что возвышалась вдали. Сразу за ней – мой дом.
Крики и топот позади здорово стимулировали. Все тело ощущалось каким-то чужим, деревянным, о сильной боли я старалась не думать, продираясь к спасительным задворкам моего дома. Подлетев к родному подъезду, я сильно напугала соседа снизу, но останавливаться не стала. Только когда щелкнула кодовая дверь, и я шумно осела на загаженный пол лифта, поняла, как все хреново. Так мне не доставалось никогда. Голова кружилась, пару ребер и запястье, видимо, сломаны, потому что каждый короткий вдох причинял сильную боль. Перевела взгляд на руки - костяшки на обеих руках разбила в кровь, почти до мяса. Вроде бы я не много и ударяла своих противников, как это могло получиться? Или это во время падения? Про нос старалась не думать, зачем лишние расстройства? Он, наверное, опух, а во рту поселился металлический привкус, хоть кровь уже не так сильно хлестала, как после удара.