Войдя в комнату, он незаметно накинул заглушающее плетение на помещение, пряча за спиной руку с ножом. Он не настолько сошел с ума, чтобы подвергать себя необоснованному риску. Тревожить соседей в его планы не входило. Они и так смотрели косо.
- Ну что ты, дорогая, - обманчиво ласково промурлыкал он, подходя ближе к кровати, - это всего лишь неудачный кулинарный эксперимент.
Девушка непонимающе заморгала, приоткрыла рот, но быстро приняла соблазнительную позу и предложила томным голосом с придыханием:
- Тогда иди ко мне, я тебя пожалею.
От ее маневров шелковое одеяло соскочило на пол, обнажая хрупкую фигуру с небольшими, но аппетитными формами. Правда ребра некрасиво торчали над впалым животом, и цвет глаз казался слишком темным. Где Демьян вообще это убожество нашел? Мужчина невольно нахмурился, представляя на ее месте совершенно другую девушку, отчего в штанах начало твердеть.
Он, вопреки всему, помнил каждый миллиметр гладкой кожи Али. Тогда, во время ритуала он успел прикоснуться к девичьему телу. И до сих пор помнил маленькие и аккуратные соски, набухшие от холода, холмик карамельных завитушек на лобке. Даже излишне мускулистые ноги. Один взгляд этой малышки, ореховые глаза с маленькими темными крапинками, заставляли кровь в его венах и артериях закипать, а обычно холодный разум отказывался подчинять инстинкты. Очень жаль. Демьян глубоко втянул душный воздух и посмотрел прямо в глаза лежащей перед ним девушке.
- Да, поможешь, - он плотоядно облизнулся ей и сел максимально близко.
Девушка насторожилась, поведение мужчины по какой-то причине изменилось. Демьян достал из-за спины нож и облизнул его лезвие кончиком языка. В это время он неотрывно смотрел на нее прямым и тяжелым взглядом. Девушка резко побледнела и попыталась отстраниться. Демьян ухмыльнулся. Она тут же дернулась в сторону, в попытке отползти. Но неудачно. Мужчина одной рукой схватил ее за волосы, а второй приложил холодное лезвие к нежной девичьей шее.
- Поздно, крошка, - прошептал он в самое ухо, опаляя горячим дыханием ее щеку и медные завитки коротко стриженых волос, отчего девушка непроизвольно вздрогнула, - сейчас будет немного больно. И да, кричать можно.
Демьян с упоением и трудолюбием приступил к кропотливой работе: стал вырезать забытый славянский символ прямо на щеке жертвы. Девушка закричала и забилась в его сильных руках, портя идеальные линии и чуть не выколов себе глаз. Мужчина нахмурился, сжал тонкие губы так, что они превратились почти в линию, и ударил ее по лицу наотмашь. Девушка тихо заскулила, схватившись за раненую щеку.
«Как она не понимает, что то, что я делаю - это великое искусство!» - подумал мужчина раздраженно. Четким жестом обездвижил строптивицу, лишив ту возможности сопротивляться, но оставил голос. Очередной символ, теперь на ноге, вызвал у мужчины неподдельный экстаз: его лоб покрылся потом, а на губах заиграла безумная улыбка. И так около пятнадцати символов на совершенно разных частях тела. Демьян облизнул пересохшие губы.
Жертва перестала кричать и умолять о пощаде на пятом символе, она только тихо плакала, захлебываясь в слезах отчаяния, и скулила. Мужчина выдохнул и ослабил хватку. Неинтересно. Возбуждение стало проходить, а окровавленный нож отлетел в сторону.
Демьян рванул обездвиженную девушку за волосы, приближая ее к своему лицу, и тихо спросил:
- Ты почему не кричишь?
Девушка перестала дышать, смотря полными ужаса глазами на своего мучителя, но через несколько мгновений слезы вновь заструились по ее изуродованным щекам, а из горла раздался надсадный всхлип. Демьян отбросил ее на подушки и рывком поднял нож. Опять он не закончил свою идеальную картину. Ну и пусть. Следующая будет соответствовать всем его правилам.
Шелковые простыни неравномерно окрасились в красный. Демьян лишь поморщился, представляя, что ему придется избавиться от всех следов. Провернул нож между пальцев, будто раздумывая, и всадил его между ребрами девушки, с левой стороны груди. Та вскрикнула, зажмурилась, на ее лице появилась гримаса боли. Обездвиженное тело не могло никак реагировать на сокращения мышц, глаза девушки закатились. Через некоторое время мучений она затихла, обмякла на своем смертном ложе. Демьян пожевал нижнюю губу и вынул, наконец, нож.