Нутро постепенно закипало, а глаза щипало от подступивших слез. Его наказание вызвало во мне сильное чувство обиды. Мне казалось это подлым и унизительным, мне же не десять лет. А год назад говорил, что физическое насилие в школе не применяется, врун.
- И как вы объясните свое поведение? – ледяным тоном поинтересовался он, сверля меня взглядом, в котором плескалась ярость.
- А чего тут объяснять-то? – еле слышно буркнула я, старательно отводя от мужчины взгляд. – Отмечали конец лета, потом нас застукали после отбоя, вот мы и спрятались кто где.
- А то, что вы сидели в чулане почти без света, полуголые, с бутылкой самогона и полумертвой подругой? Это вы как объясните? – голос наставника почти сорвался на крик, как в прошлом году, когда мы с Варей труп обнаружили.
Я вдруг разозлилась. А какое ему дело до того, с кем я по чуланам прячусь и в каком виде. Он сам перед каникулами ясно дал понять, что ко мне он ничего, кроме странного вожделения, которое ему самому необъяснимо, не испытывает. Он некромант и любить не умеет, козел. Ну и что, что верзил припугнул, Макса в больницу отправил. Кстати, ведь не факт, что это он?
- Я не обязана перед вами отчитываться, - еле сдерживая злобу, тихо произнесла я, - я не школьница, и моя личная жизнь вас не касается!
- Как ваш наставник, я имею полное право на контроль ваших действий во время учебы, - процедил он сквозь зубы, демонстрируя гамму нечитаемых эмоций, - и не заставляйте меня повторить наказание, Ворошилова.
- Так отшлепайте меня снова! - не выдержала я, срываясь на крик, а в глазах застыли злые слезы. - Ведь вы только на это и способны!
Мне почудилось, что он хочет схватить меня в охапку, а что дальше – боюсь представить, таким страшным стал его взгляд, я невольно съежилась и втянула голову в плечи. Но только желваки на скулах мужчины и побелевшие костяшки на его руках выдавали крайнюю степень бешенства. Как недавно, когда он увидел в моих воспоминаниях амбалов или на прошлое рождество, когда я не дала ему убить Максима. Но пьяный мозг не только не собирался искать слова, чтобы успокоить наставника. Наоборот, на меня саму накатывала злость.
- Марш. В. Свою. Комнату! - чеканя каждое слово, произнес он, с силой сдерживаясь. - А завтра с утра пойдете усмирять барабашек на шестой этаж главного крыла, под присмотром Авдотьи Матвеевны. Раз я могу только наказания обеспечивать.
Я невольно сглотнула подступивший к горлу панический комок. К барабашкам никто не хотел соваться – их опасались, а некоторые даже боялись. Говорили, что они умеют вызывать самые потаенные страхи людей. Тем более под присмотром нашей вредной бабушки-завхоза, которая любила поучать студентов и заваливать их нудными и невыполнимыми заданиями.
- Вон! Чего застыли? – рявкнул наставник, заставляя меня отшатнуться и вздрогнуть всем телом от неожиданности.
Я чуть не подпрыгнула и быстро ретировалась из приснопамятного чулана, пока Сатана не придумал что-нибудь совсем невыполнимое. Даже рубашку забыла захватить, благо по дороге никто не попался под мой пьяный зигзаг.
Лука
В нем клокотало бешенство. Он не понимал своих чувств. Ну что стоило спокойно отчитать очередных, нарушивших правила, студентов? Так нет, нужна была показуха, нужно было выставить себя неадекватным психом. Лука прикрыл глаза рукой, и устало привалился к холодной каменной кладке, стараясь совладать с незнакомыми неуправляемыми чувствами. Мужчина не понимал своей реакции на студентку Ворошилову. Вот ведь... заноза. Весь отпуск он старался не думать об этой девчонке, унять свои расшалившиеся эмоции. Особенно после их странного прощания. Лука ухмыльнулся, показал себя обольстителем, напугал ребенка.
После ее скорого исчезновения некромант не нашел ничего умнее, чем тут же собрать вещи и отправиться в отпуск, потому что иначе он бы, как привязанный последовал за «занозой», чтобы завершить начатое. На Кубе ему даже удалось отвлечься. Знойные экзотические красавицы и отменный ром выкинули из его головы все лишние мысли. И его ребяческое поведение стало казаться ему действительно следствием духовной связи. Ведь Лука не солгал о влечении между вернувшим и вернувшимся. По крайней мере, для себя он объяснил это все именно так.