- Кто так над тобой поиздевался?
- Завуч, эм… Игнат Васильевич, - ответила осторожно, - а что не так? Я не единственная с такой побрякушкой, кстати.
- Такие штуки надевают только тем, кто очень плохо магию контролирует, - пояснил парень, выпуская мою ладонь и продолжая хмуриться, - это на порядок лучше нательного нанесения печати, но тоже последствия бывают непредсказуемы. Чем старик думал?
- Еще и нательно такую гадость наносят? – скривилась я.
- Конечно, только это необратимо. Магию вернуть потом нельзя. Так делают, если одаренный контролировать себя не может вообще и уничтожает все живое. Чтобы не случилось жертв, и сам одаренный не выгорел, его запечатывают насовсем.
Я присвистнула. В голове стали формироваться разнообразные способы пыток и мучительных смертей. Но, Завуч же взрослый, к тому же учитель, не мог же он во вред ученикам действовать? Или мог? Как Демон?
- Ты можешь его снять? – спросила с надеждой, мало ли.
Кирилл нахмурился и взял мою руку в свои ладони. Я вздрогнула от неожиданности. Точно, нервы пора лечить. Я думала, что после майских событий я восстановилась.
Парень не обратил внимания на мою странную реакцию, он сосредоточился на кольце. Вокруг руки развернулись еле заметные нити незнакомого мне плетения. Лоб Кирилла взмок, парень даже язык от натуги высунул. Но только он попробовал коснуться кольца, как его будто током шибануло. Он скривился и замахал рукой.
- Жжется, - пожаловался он, - наверное, Завуч, - он осекся и посмотрел на меня с осуждением, - Игнат Васильевич наложил мощное плетение защиты. Я не в силах его снять.
- Жаль, - протянула я и вытерла рот салфеткой.
Ведь шаурму я доела еще несколько минут назад, а губы от пряного соуса так и не избавила. У парня казался такой виноватый вид, что сердце невольно сжалось. И что я такая жалостливая стала?
- Ты долго еще в городе будешь? – спросила быстро, пока не появилось желания его погладить или обнять.
- Я до вечера свободен, - тут же просиял парень.
Я прикусила губу. Как передать подарок, если я еще его не купила? Работа у меня длится часов до шести-семи вечера в зависимости от количества клиентов. Но и отпрашиваться после недели работы казалось как-то неприлично.
- Кирилл, а ты хорошо знаешь целительство?
- Посредственно, я боевик больше, - удивился парень неожиданному вопросу.
- Сможешь понос у меня вызвать или тошноту временно?
- Не знаю, - глаза Кирилла становились все больше.
- Давай, попробуем, - предложила я, поднимаясь из-за стола, - меня просто так с работы не отпустят, а подарка для Вари еще нет.
Кирилл поднялся следом, а во взгляде его промелькнуло что-то не очень хорошее. Будто на буйную сумасшедшую посмотрел. Я пожала плечами и указала на проход между летним кафе и старой фабрикой. Фабрика зачахла, а арендаторы не очень рвались тут брать в найм помещения, поскольку дурная слава, что за зданием часто собирался всякий сброд, отпугивала предпринимателей. Мало ли что? Обворуют, покалечат... Клоака тут находилась, если проще. Поэтому фабрика продолжала пустовать и разворовываться.
- Ты уверена, что стоит? – спросил Кирилл еще раз, когда мы скрылись от полуденных солнечных лучей в прохладе от кирпичной стены.
- Вперед, - кивнула я, - хуже все равно не будет.
- А если я не сумею отменить? Или кольцо Завуча, блин, не важно, помешает?- не успокоился он.
- Кирилл, ты чего такой нервный? На практике не справляешься с заданиями? – поддела парня, чтобы он на меня разозлился, пока я сама не передумала.
Он выразительно на меня глянул и поднял руки, я сглотнула комок, что неожиданно встал поперек горла, и зажмурилась. Сначала не происходило ничего, лишь едва заметное касание нитей целительского плетения до открытых участков кожи. А потом меня резко затошнило. И, если бы Кирилл вовремя не отпрыгнул, стошнило бы прямо на него.
Я не помнила, чтобы когда-то мучилась с желудком. Врагу не пожелаешь таких проблем. Это было ужасно. До работы я еле доползла, поддерживаемая Кириллом, и «пометила» через один фонарный столб, пока мы передвигались расстояние в два дома с черепашьей скоростью. От стыда сгорать потом буду, правда. Главное здесь – достигнуть цели, чтобы меня отпустили. По уважительной причине.