Группа изначально была сформирована, как средство контроля качества отчетов агентов и гарантия обеспечения норм стандартов ФБР. Они были пятьюдесятью тремя сильными оперативниками, и их официальной функцией была проверка случайных целей во второй раз и сообщение о своих выводах. Произвольные цели были предоставлены отделом контроля качества. В течение последних нескольких лет было только несколько случаев, когда результаты независимых оперативников отличались от сообщений агентов.
Два члена отдела контроля качества, без ведома остальных, под маской благих намерений, начали выделять некоторые из дел для дальнейших действий. Впоследствии сформировалась неофициальная группа, состоящая из оперативников присутствующих на сегодняшней встрече. Их единственная функция состояла в проведении зачистки.
Один из мужчин, одетый в джинсы и темно-бордовый пуловер, откашлялся. Бен поднял глаза на звук:
— У Вас вопрос?
— Это расследование запланировано из-за обвинения одного агента? — Шерман спросил, зная, что для возбуждения дела должны быть веские доказательства умышленного нарушения.
— Да, так и есть. Её слово много значит, совместно с директором.
— Ну, мне кажется, они не могли глубоко копнуть, если только она не одна из нас, — ответил Шерман с холодной улыбкой, приподнявшей уголки рта. В свои тридцать пять он был одним из старейших оперативников в этой комнате, и самым смертоносным. Он был завербован прямо из академии, на основании психологического тестирования. Шерман наслаждался убийством и не чувствовал абсолютно никаких угрызений совести. Агентство избавлялось от новичков с тенденциями социопатов. Но тесты не всегда точно оценивают индивидуальность.
Бен встретил синевато-серые глаза Шермана и самодовольный взгляд с улыбкой.
— Вероятно, в большинстве случаев, это было бы верно. Но дело в том, что она, если не лучшая, то одна из лучших оперативников агентства, и это ухудшает ситуацию. — Демонстративно глядя на Шермана, он продолжил: — Когда-нибудь слышали имя Вильони?
Шерман почувствовал странное волнение. Проанализировав его, он понял, что это была паника или так близко к панике, как он когда-либо был. Прищурившись, он быстро размышлял. Это оказалось более серьёзным, чем Бен мог себе представить.
В своё время Вильони была легендой. У неё была репутация агента, никогда не проваливавшего дел, независимо от опасности. Говорили, что она бесстрашна и была объявлена в ФБР как идеальный агент. Шерман всегда чувствовал, что эти слухи сильно преувеличены, и распространялись только как стимул для агентов мужского пола.
Решив, что лучший способ убедить Бена это склонить других оперативников к своей точке зрения, Шерман бросил ему:
— Вы думаете, что она лучше, чем мы все?
— Я этого не говорил. Но могу гарантировать, что некоторые из вас умрут, пытаясь убрать её. Я видел её в действии. Поверьте, когда я говорю Вам, что она не тот человек, который является легкой целью. Из-за её высокой квалификации это не слишком хорошая идея. Теперь, если у вас есть другие предложения, я был бы счастлив выслушать их.
— Я всё ещё думаю, что мы должны просто устранить проблему. Есть способы, что бы это выглядело как несчастный случай. Никто не сможет ничего доказать. Нам конец, если будет раскрыто то, что мы делаем. А я не планирую попасть в тюрьму или умереть на электрическом стуле, — парировал Шерман, и добавил, — Я скорее рискну, и пусть некоторые из нас умрут.
— Да….
— Я не собираюсь гнить в тюрьме…
— Он прав…
Бен хлопнул пустым стаканом о стол и повысил голос, чтобы восстановить контроль на встрече.
— Остановите скулеж и послушайте. Комитет, возможно, ничего не раскроет. Каждый год агентство делает тысячи проверок. А наша сфера деятельности довольно мала. Вы убьёте её, и будет трудно объяснить смерть оперативника «несчастным случаем». Сейчас нужно затаиться и ждать.
— Мне это всё ещё не нравится, — сказал Шерман и внутренне улыбнулся ропоту согласных с ним.
Бен отодвинул свой стул и встал, глядя на Шермана.
— Достаточно. Я здесь главный, а не вы. Может, хотите бумажную работу? Это можно устроить, вы знаете.
Шерман покраснел и встретился глазами с человеком, которого он считал своим другом. Бен играл их будущем. Он был готов рискнуть и скомпрометировать всех, вместо того, чтобы только устранить проблему. Факт, что на его мнение влияло желание быть непосредственным исполнителем устранения, не беспокоил его.