Огоньки не двигались, но у меня возникло ощущение, будто он оглядывается.
— Тёмные голоса… Отголоски. Пахнет похоже на Хаос… Но это не он.
— Тогда что это?
Сущность помолчала, словно подбирая формулировку максимально неясного и неразборчивого ответа.
— То, что ты видишь, это пенный прибой, отголоски далекого шторма. Все случилось не здесь.
— Что случилось?
Имарцинна подбрасывал слова, как брёвнышки в топку.
— Испытание. Проверка. Проба пера. Эксперимент. Как тебе угодно… Результаты превзошли все ожидания.
— Где это произошло?
— К юго-западу отсюда. Все уже закончилось…
— Что испытывали?
— Артефакт, собранные по древней схеме. Знания, что применили, считались утерянными.
— Ты о запретной магии? — Я слегка поёжилась. — Да понятно, что без неё не обошлось. На какой основе работал артефакт?
— Много вопросов, Хельдин. — То ли усмехнулся, то ли укорил меня бывший ястреб. — Ты уже видела источник питания, что лёг в основу этого артефакта.
Да я так-то в хранилище ордена много чего видела.
Так… Я потёрла подбородок. Стало быть, причина, какой бы она ни была, уже не имеет влияния. Осталось только разобраться с последствиями этого самого эксперимента. Я даже могу догадаться, кто его проводил…
— Арис — здесь?
Глаза на миг вспыхнули ярче, словно их обладатель усмехался.
— Некромант ближе, чем кажется.
— Как его искать?
— За воротами, по пути на кладбище, на холмике растет однобокая сосна. У её корней сокрыт ответ, который будет тебе интересен.
— Это какая-то вещь?
— Достаточно. — Голос вдруг ухнул гулко, как в бездонном колодце. — Твоё время вышло, и мои силы тоже. Дальше иди сама.
***
Солнце вставало из-за леса, и вокруг все играло светом и зелёными красками, когда я шла обратно к деревне. Затерев все следы ритуала, я снова как следует размялась с оружием, знатно погоняв воображаемых врагов по поляне. Усталости почти не было, да и та казалась приятной. Я чувствовала себя бодрой и свежей, будто выспалась на неделю вперёд.
Конечно, нельзя забывать, что прилив сил не означает исцеления, и лекарство принимать всё ещё необходимо. Но после долгой, гнетущей слабости я не могла нарадоваться. Настроение было под стать солнечным тёплым лучам, процеженным сквозь листву и ласкающим кожу.
Наверху пестрой стаей порхали птички «огоньки», сами по себе невзрачные, но с ярко-жёлтой изнанкой крыла. Вспыхивая среди листьев, они перекликались между собой посвистывающими трелями. Прямо как стайка музыкантов, где каждый играет свою партию, но все сливается в единую мелодию…
Деревни потихоньку просыпались. Я издалека заметила белые комочки на зелёном полотне пастбищ, расположенных за рекой — там выводили пуховых коз. А подойдя, узнала в фигурке, суетящейся с колышками и верёвками, ту смуглянку, что проводила меня в дом Ларан.
Девушка шустро перебегала с места на место, жестикулируя и весело ругаясь с непослушными питомицами, пока те рассыпались в разные стороны, а потом сбивались гуртом, всячески мешая между собой «поводки». Издалека был слышен её задорный смех, пока девушка привязывала подопечных к колышкам для выпаса.
Я решила срезать путь через лес, свернув в сторону. И выйдя к подножию пригорка увидела, что наверху сидит Дориан. Он меня и не заметил, уперев подбородок в сложенные руки и неотрывно глядя на Шолану. И что-то такое было в его взгляде, граничащее с тоской… Я не стала окликать и вмешиваться. Обошла рощицу за его спиной.
У забора меня поджидала Ларан, тоже с пастбища.
— Как дела продвигаются? Не помочь чем?
— Все нормально, не беспокойтесь. Справляюсь.
— Ну, вы только скажите. — Она бросила взгляд на еле видную отсюда фигурку племянника. И вместе со мной пошла к воротам.
— Иногда так жаль его… — Вздохнула она.
— Отчего же?
Ларан, подбирая слова, лишь руками всплеснула. Похоже, что несмотря на статус мальчика в доме, она Дориану сочувствовала.
— Они с Шоланой с детства вместе, дружили не разлей вода. Ровесники ведь, других ребят их годов не было. Лет до десяти вместе бегали. А потом прошло всё. Ведь какой девчонке годится с парнями водиться? Не нравился её родителям такой друг. Да она ж ещё и посватана с малых лет. Из Верхней Сосновки жених, в эту осень уже и сватов ждут… Так что её в строгости держат, из дому надолго не пускают. Да она и сама не ходит. Сидит, да кружева плетёт. И Дориана позабыла, видать, давно…
Я не возражала, хотя вспомнила, как девочка крутилась у старостиного дома, да прихорашивалась перед тем как войти.
Мы прошли уже пару домов, как я вспомнила, что во-он тот заборчик мне знаком, это не здесь ли…
— Ку-у? — Злорадно поинтересовался петух, вдруг оказавшись сидящим на калитке.
Я поймала себя на мысли, что норовлю завернуть так, чтобы между ним и мной оказалась Ларан.
— Ку-ка-ре-ку! — Сорвался птиц, словно пернатое пушечное ядро. Падать в грязь лицом, снова позорно удирая, не хотелось. Я отмахнулась ладонью, отчего задиру бросило к забору.
— Ой, лихо! — Испугалась женщина, увидев, что петух шмякнулся о землю, да так и замер. — Шенера ругаться будет! Она его на ярмарке того года купила, ещё хвалилась, что цыплята от него хорошие…
— Стоило догадаться, весь в хозяйку! — Отозвалась я и ускорила шаг; я первой заметила, что эта тварь всё-таки шевелится. — Или она его взяла с петушиных боёв?
Женщина пожала плечами и осторожно подняла птицу на руки, поправляя смятое перо. Петух мотнул головой и встрепенулся. Я не видела его глаз, но их выражение «сочтёмся» поняла отчётливо.
Сделав вид, что мне пора, поспешила к дому.
***
Завтрак вышел коротким; я схватила пару вчерашних пирожков, лишь бы унять голод. Когда сверху спустилась угрюмая Сона, за мной уже захлопнулась входная дверь.
Ближе было идти через южные ворота, откуда шла тропа на кладбище и озеро. Но там бы пришлось пройти мимо дома со злобным сторожевым петухом, так что я решила: не вредно лишний раз прогуляться. И по дороге утешала саму себя, что никакая это не трусость, а тяга к здоровому образу жизни.
От ворот сразу повернула вправо. Уже отсюда можно было различить выдающийся вперёд край леса на пригорке, да ветви кривой сосны, нависшей над полем. Слева раскинулся луг с козами, вдалеке снова сменяясь лесом. А если идти прямо, мимо пригорка и вдаль по открытому месту, то путь выведет на кладбище. Туда, впрочем, я загляну позже.
Сзади окликнул звонкий голосок:
— Постойте… госпожа Хельдин?
Меня догнала Шолана, все ещё сжимая в руках упругую ветку, которой подгоняла коз. Длинные тёмные волосы растрепались из косы, обрамляя разрумянившееся лицо, на котором сверкали любопытные глазищи цвета крепкого травяного отвара. Она улыбнулась робко, но так обаятельно, что я лишь посочувствовала Дориану. Такие девушки сами не замечают, как кружат голову мужчинам.
— А можно с вами пройтись? Вы ведь из города к нам, мне бы расспросить, очень любопытно…
Я пожала плечами. Настроение было вполне дружелюбным, а помешать она не сможет. Вот ночью я бы развернула её домой.
— А что узнать хочешь?
Девушка пошла следом, отставая на шаг.
— Я вот далеко не выезжала, на ярмарку тоже не берут… Обидно! Я бы помогала. Да посмотрела бы на другую жизнь, хоть одним глазком! — Вздохнула она. — Вы скажите, каково там? Интересно, наверно? Кипит всё, люди новые…
— Ну… как бы тебе не разочароваться. — Протянула я. — Люди везде одинаковые. А вместе с нарядными и попрошаек хватает, и городских крыс. Ворьё, грабители. Только ухо востро держи, а то останешься с пустым карманом. Да хорошо, если только им отделаешься.
— Ну это понятно, одной по ночам и тут опасно. — Согласилась девушка, хотя речь шла о разных угрозах. — Но… А там и правда вольно? Никто над душой не стоит. Можно куда угодно идти, каким угодно ремеслом заняться?