— Ну что? — С нетерпением окликнул меня Дориан. — Есть тело?
— Да как сказать… — Я сморщила нос и склонилась над обглоданной костью, что заканчивалась копытом. — Скорее, объедки.
— Чего? — Уже тише переспросил он. — Ты что имеешь в виду?
Я не ответила, осторожно выбираясь наверх. Уткнулась взглядом в рыжеватую почву, ещё сохранившую свежие отпечатки, и так добралась до самой дороги, где встряхнулась и заключила вслух:
— На этом месте некто когтистый, на четырёх лапах, напал на всадника. Прыгнул с той стороны дороги и укатился вниз вместе с человеком и лошадью.
Я оглянулась на овраг, где лежали кости.
— Конь наверняка сломал ногу. Встать не смог, и его сожрали первым. Там внизу оказалась уже не одна тварь, и человек не смог от них убежать и отбиться. Его останки чуть дальше. — Я кивнула подбородком. — Сейчас трудно сказать что-нибудь по одежде. Или украшениям. Ничего этого нет. Осталось то, что служило ему оружием.
Я показала и отбросила в сторону обломанный у крестовины меч: лишенный украшений, но ладной работы.
Маг встревожился, оглядываясь.
— А откуда скакал этот всадник?
Я обвела взглядом дорогу, не найдя на ней чётких следов. Недавно прошёл мелкий дождь и превратил пыль в крапчатую неровную поверхность, затерев все отпечатки.
— Судя по тому, что они катились наискось из-за большой скорости, а сшиблись здесь… Оттуда. — Я посмотрела вперёд.
Ветер стягивал вдалеке сизые тучи, которыми теперь покрылся весь нижний край неба, словно густой плесенью. Казалось, что это марево нависло над холмами так низко, что вот-вот зацепится за верхушки далёких деревьев и порвётся, пролившись на землю.
Дориан увидел что-то ещё, и его лицо побледнело.
— Лихо… — Выдохнул он. И единым рывком подтянув Роуна за повод, взлетел в седло и что было сил пришпорил его. Шкер, злобно рыкнув на такую наглость, взял с места в карьер, словно решил выскочить из-под седла.
Я проводила их взглядом. Мне напротив, не хотелось торопиться. Но выбора, как обычно, нет. И я направила коня вперёд, про себя молясь, чтобы чутьё некроманта обмануло.
***
Пока добралась до Сосновки, стало смеркаться. Хотя до ночи и было ещё далеко. Солнце нырнуло в гущу облаков и вокруг словно кто-то забрал жёлтые краски, заменив синими и серыми. Сам воздух замер, словно притихнув в ожидании грозы.
Дышать было неприятно. Словно вокруг висел дым и прогорклым привкусом ощущался на языке, хотя при этом запаха я уловить не могла.
Дориан уже успел побывать внутри и увидеть, что произошло в деревне. Выбежать из приветственных ворот, где его стошнило, а затем он на эмоциях сжёг несколько клочков земли. Потом ушёл на другой край дороги, уселся там, и обрёл непривычное хладнокровие. Сейчас он сидел потупившись и покусывал травинку, не отреагировав на моё появление.
Я молча проехала мимо.
Здесь тишина ощущалась особенно тяжело. От неё буквально закладывало уши, а уж запах…
Мимо потянулись первые дома от околицы, брошенные и пустые. Высаженные окна и распахнутые двери, вместе с раскиданными вещами, создавали впечатление паники, в которой хозяева выбегали наружу, оставляя всё. Потом в глаза бросилась проломленная соломенная крыша доме, тёмные брызги — и стало понятно, что люди покидали дома не по своей воле. И не всегда через дверь.
Оглядываясь, я отмечала, что часто вижу трубы на крышах кузниц. Сосновка, раньше промышлявшая вырубкой леса, постепенно стала деревней кузнецов, и оружия у людей было в достатке. Неужели оно не помогло?
Ближе к центру крови стало больше. Её следы отмечали буквально всё, куда падал взгляд. Словно причудливая роспись, повествующая о том, какой хаос творился на улицах. У стены кого-то рванули за шею, залив бревна сплошным потоком, почерневшим со временем. Мимо колодца волокли тело, оставив мелкие брызги вокруг широкой колеи. Ещё одного человека вытащили через окно, оставив торчать в раме слюдяные осколки, которые порвали тело несчастного не хуже звериных зубов.
И вместе с тряпьем я стала замечать остатки тел, изуродованные сначала нежитью, затем падальщиками, а потом и солнцем. Вперемешку, крупные и маленькие, так что уже не разобрать, кто есть кто.
Напротив высокого дома, в два этажа, я остановилась. В этом месте в последний раз пролилась кровь. До этого дома, судя по следам, успел дойти и Дориан.
Судя по наспех сооруженному забору, заколоченным окнам и кольям, натыканным у каждого проёма и входа, здесь держали оборону уцелевшие. Держали небезуспешно — во дворе валялись несколько мохнатых тел и пара высохших мумий, бывших упырей. Ещё двоих существ чем-то подожгли, и они остались горелым костяком лежать у правой стены. На заборе же, раскинув изломанные крылья, застыл стригой, пришпиленный сразу несколькими кольями.
Сильные люди. И работали слаженно. Вполне могли выжить, если бы дождались помощи.
Я прикрыла глаза, стоя в воротах. И попробовала себя в самообмане.
— Ты ничего не чувствуешь, ничего не чувствуешь… Ты кусок камня.
Осторожно вошла в дом, скользнув мимо заклинившей двери. С той стороны меня встретил труп ещё одного волкулака, убитого мощным ударом топора.
Похоже, они делали вылазки к колодцу или соседним домам. В горнице весь стол был уставлен горшками и бочонками, а рядом вдоль стены выстроились лохани с застоявшейся водой. Эти люди держались много дней, и возможно, решились отправить одного из них за помощью. Но спастись не удалось ни им, ни всаднику. Последняя жизнь оборвалась в доме не меньше недели назад.
Если бы хоть кто-то знал…
Я оглянулась, стоя на лестнице, ведущей наверх.
Именно здесь, на ступенях настигли последнего человека.
В этом доме тоже была проломлена крыша, несмотря на черепицу и толстые перекрытия. Но причиной падения этой крепости стала не она. Люди отступали понемногу, заколачивая все двери. Уступили второй этаж. Потом сдали ещё пару помещений, укрывшись за придвинутым к проёму шкафом, с обратной стороны изодранным в щепу. Может, они бы и сумели продержаться, кто знает.
Но как и во всех домах, здесь имелся подвал. И смерть пришла именно оттуда.
…Выйдя наружу, я оглянулась на запад. До темноты осталось совсем немного. Прежде мы рассчитывали на ночлег, но уж теперь ни я, ни тем более молодой подопечный, не станем оставаться рядом с таким местом. Я подняла глаза к небу, прошептав короткие слова отходной молитвы-прощания.
На этом дело можно считать закрытым.
Пошла к выходу, а по пути щелчками зажигала в пальцах золотые искры и бросала на крыши. Там, где они касались преграды, вспыхивало пламя, которому было где разгуляться. Понемногу за моей спиной занялся единый громадный костер, с рёвом и треском вздымаясь к небу.
***
Неприятно видеть, как рушится чей-то мир.
Дориан сидел молча, с неподвижным лицом и опустив взгляд. Но лучше б ему биться в истерике. Чувства ведь никуда не денутся, если запихивать их вглубь, а останутся тлеть, как торфяной пласт. И рано или поздно торф полыхнёт, и дым задушит всё живое. А пока от такого ледяного спокойствия даже меня брала оторопь.
— Это он сделал? — Ровно спросил некромант.
Я с сожалением пожала плечами.
— Он точно был причастен.
Его лицо на миг исказилось в непонятной гримасе.
— Я… — Хрипло заговорил он. — Я все равно не могу жалеть о своём поступке. Ведь я всё сделал по совести. И Сосновка тогда уже была мертва, ничего не изменить. Но сейчас… Я хочу, чтобы он умер. — Дориан поднял глаза, словно провалы на бледном лице, и отчеканил каждое слово. — Умер не сразу.
— Вставай. — Только и ответила я, подходя к коню. — Нам пора.
***
Зарево от пожара ещё долго освещало нам путь, а потом осталось за спиной красным краешком неба, словно второй закат. Вместе с тем стали сгущаться тучи, и ветер понемногу сменил направление, подгоняя их на нас. То и дело пробирали порывы холодного ветра, так что я куталась потеплее и жалела, что у меня нет с собой фляги с толстыми стенами, в которую можно набрать горячего чая.