Нервно усмехнувшись, я тряхнула головой и взялась за работу. Каким бы ни было это жильё, других вариантов у меня пока нет. И всё могло оказаться гораздо хуже, а так мне очень даже повезло. Могла получить и заваленную хламом свалку, в какие превращаются подобные жилища со временем.
Эл тактично удалился, чтобы осмотреть окрестности, а я принялась за уборку, наивно предположив, что это займёт всего часа два три. В итоге провозилась до вечера, поскольку потратила время, продираясь к колодцу, а впоследствии, решила и вовсе убрать всю засохшую траву в саду. За домиком обнаружились баня, летний душ, туалет и небольшой сарайчик, где была сложена поленница. Недолго думая, я натаскала в душ воды, чтобы та нагрелась на солнце — не поеду же я домой чумазая — и продолжила заниматься делами.
Когда опомнилась и уже собиралась идти мыться, обнаружила, что время близится к семи часам и поняла, что опаздываю. Откладывать из-за этого посещение душа тоже не собиралась, поэтому просто решила ускориться.
Мокрая и полуодетая я выскочила из летнего душа, и нос к носу столкнулась с Элом. Его серьёзный вид заставил притормозить. Он явно собирался мне о чём-то сказать, но его опередил оглушительный раскат грома над нашими головами. И взглянув на стремительно темнеющее небо, я сама поняла, что сегодня мне предстоит первая ночёвка в новом доме.
Неистовый ветер раскачивал кроны деревьев, волнуя зелёные лесные просторы, и шумел на чердаке, проникая сквозь прорехи в крыше. Старый дом тоскливо стенал, с большой неохотой расставаясь с остатками накопленного за день тепла и почему-то мысль разжечь в старенькой печке огонь, казалась почти кощунственной.
Ночные тени вздрагивали и пригибались от проблесков молний. Ветер гулял и по полупустой комнате, врываясь резкими порывами через свободную от стекла раму и взметая, словно ангельские крылья, белые занавески.
Я заворожено наблюдала за их колыханием и яркими всполохами, силясь понять, когда и где было нечто подобное. Всё вокруг пело и исполняло один из самых древних танцев. Единство и противостояние стихий, завораживающее и несущее с собой обновление.
Завороженная этим, я вытянула вперёд правую руку, чувствуя, как её обвивают незримыми лентами потоки прохладного ночного воздуха, а кончиков пальцев касается лёгкая влажная пыль. Слыша зов истины, заключённый в стихию, я чуть прикрыла глаза, бережно касаясь мироздания, в ответ, открывая ему своё сердце. Мне казалось, что хватит и доли секунды, чтобы вспомнить нечто очень дорогое и важное. То, чего нет и в серой книге.
Я никого не звала в этот момент, не ожидала ничего, кроме того, чего желала сейчас… но он пришёл. Прохладный воздух комнаты наполнился теплом и по моей руке, едва касаясь обнажённой кожи, пробежали чуткие пальцы, сомкнувшиеся на запястье. Доверившись до боли родным рукам, я позволила развернуть себя и тут же оказалась в плену объятий и тёмных внимательных глаз.
Локи. Эл…
Он смотрел на меня с грустью, но без осуждения. Так знакомо…
Но, боги… где и когда? Пламя тревожно заметалось в груди, и мне снова захотелось закрыть глаза и потянуться к тому, что находился так близко.
— Остановись, — прошептал он почти обречённо.
Нет, он не просил, но я услышала в этом голосе затаённую боль и инстинктивно, так привычно, коснулась ладонью его лица. Так реально этой ночью его присутствие и не различимо больше в каком я из миров нахожусь. Горло свело от нахлынувшей нежности и тоски, мешая спросить…
— Позволь, просто позволь… — с большим трудом произнесла я.
— Сумасшедшая, — тихо усмехается он. — Ты ведь не сможешь вовремя остановиться, не выдержишь.
— Смогу. Выдержу… — возражаю я, невзирая на то, что знаю правду.
Знаю, что он прав. А я вру себе. Пытаюсь солгать. И вместе с этим сама не верю.
Хотя мы оба себе противоречим. Ведь он сам хотел, чтобы я быстрее оказалась в этом странном месте, так ранящим меня призрачным присутствием Памяти своим напоминанием о доме.
Зачем? Да всё совсем просто… он тоже самое чувствует, так же переживает, убивается. И скрывает, ждёт, надеясь, что хватит сил. Только порой эмоций через край и ломает плотины самообладания не только у меня.
Стоит только подумать каково приходится ему, притворяющемуся каждый раз, что даже срыв — это часть некоего плана и всё находится под абсолютным контролем. Но нет никаких планов и точных расчётов. Нельзя отрицать очевидное — мы слишком похожи.
И задавая себе вопрос о том, а как бы я поступила на его месте, отвечу, что точно так же. Пытаясь ждать, срываясь, оберегая и сходя с ума от беспокойства…
Осознание всего этого не раз посещало меня словно призрак, но именно сейчас коснулось по-настоящему и раскрылось, разрывая на части сердце.
Пространство сотрясали новые раскаты грома, оглушая и будто призывая опомниться. Я убрала руку, а он выпустил меня из объятий. Сделав пару шагов в сторону, я опёрлась спиной о стену, пахнущую лесной сыростью и снова посмотрела в окно.
Я не знала, что сказать, да и не могла сейчас. Как же тяжело, чертовски невыносимо, находиться в такой близости друг от друга, всё понимать и не иметь возможности поступить так хочется прямо здесь и сейчас.
За окном снова полыхнуло ярчайшим белым светом, но меня закрыла от него внезапно появившаяся тень. Упираясь в стену ладонями, он смотрел на меня сверху вниз и молчал.
Неожиданно я осознала, что по моим щекам текут слёзы и попыталась отвести взгляд, но мне не позволили этого сделать. Стремительно наклонившись ко мне, он поцеловал в губы быстро и коротко, взглянув затем как-то странно и недоверчиво, когда я потянулась навстречу.
Моя рука легла ему на плечо, и в следующий миг, вместе с поцелуем, он обрушил на меня всю силу своих эмоций, отчего забилось на пределе сердце, а кислорода стало катастрофически не хватать. Но, когда мне вдруг показалось, что я куда-то падаю, меня поддержала за талию его рука.
Затем он сам опустился на пол и притянул меня к себе, усаживая к себе на колени, нежно проводя по волосам. Его глаза полыхали во тьме тёмным пламенем, а при свете молний вспыхивали ещё ярче, являя истинную нечеловеческую суть. Снова до боли знакомо и близко.
— Отпусти мысли, — попросил он, притягивая меня вплотную.
Легко сказать. Мне казалось, стоит поступить так, отказавшись и от тени тревожащих меня размышлений, поддавшись собственным чувствам, как я сама стану чем-то не совсем реальным. Развеюсь ветром, который тот час же устремится к этим грохочущим и сверкающим неистово небесам.
Пальцы невесомо прошлись по пуговицам, расстёгивая их, а затем скользнули под рубашку, освобождая меня от неё и обнажая плечи, которых тут же коснулась прохлада. Не отводя от него взгляда, я опустила руки, помогая одежде беспрепятственно покинуть запястья. Между тем его проворные руки уже добрались до моих волос и заколка, скреплявшая волосы тихо щёлкнула, отправляясь в темноту, следом за рубашкой. Тёплые тяжёлые пряди упали на плечи и спину.
Замерло ли время или просто мы перестали его замечать, но каждое мгновение теперь становилось тягучим словно патока. Ясные холодные вспышки вычерчивали мгновения, и комната тонула в новых приливах тьмы. Тёплых и ещё более тёмных.
Но ничто из этого не мешало наблюдать за мной этим глазам, что были темнее всякой тьмы, и ничто не заставило бы меня отвести от их бездны своего завороженного взгляда.
Он медлил, и я поддалась вперёд, приподнимаясь, чтобы дотянуться до его губ и снова быть опалённой сводящими с ума ощущениями, пробегающими разрядами по коже и отзывающимися дрожью внутри меня.
Остановиться, нужно остановиться…
Возможно ли это теперь, в полушаге от черты, за которой всё людское станет ещё гораздо более чуждым?..