Закончив причёску, Голубка обошла меня и с явным удовлетворением во взгляде, кивнула.
— Настала и наша очередь прощаться, — сказала она. — Я рада, что наши пути пересеклись и всё сложилось именно так, а не иначе.
Со мной опять прощались. Как будто я уходила навсегда и никогда больше не вернусь. Но сил пугаться больше не было. Самое страшное уже произошло и позади — я попрощалась с тем, кого нет у меня дороже.
— Благодарю тебя за всё, я тоже рада тому, что знала тебя.
Голубка кивнула и с улыбкой сделала взмах рукой, указывая на большое зеркало в полный рост в тёмной старинной раме.
— Подойди.
Я послушно подошла к зеркалу и остановилась в шаге от него, рассматривая своё отражение, которое не узнавала. Волосы были слегка собраны у висков и украшены сверкающими, будто маленькие звёздочки заколками, а свободные локоны лежали на плечах и спине.
Но большее внимание привлекли глаза двойника, в которых на мгновение метнулось и погасло зелёное марево, сменившееся вдруг синевой. Когда я попыталась присмотреться, зрачки расширились, и зеркальная поверхность дрогнула, покрываясь рябью. Собственное отражение вдруг вскинуло руки, преодолевая тонкую грань и хватая меня за плечи, а затем дёрнуло на себя, беззвучно смеясь. Проваливаясь в зеркало, я не успела не то что схватиться за раму, но и испугаться.
Впрочем, через мгновение бояться уже было нечего — я осталась совершенно одна, посреди тёмного длинного коридора. Где-то далеко брезжил свет и слышался призрачный голос мелодии, но расстояние казалось бесконечным, за спиной остался только непроглядный мрак. А ещё я с удивлением обнаружила, что вокруг становится нереально холодно и изо рта вырываются облачка пара.
Зябко поёжившись, я повела плечами и решительно направилась к свету. Перестук каблуков словно отсчитывал время, оставшееся до финала и, отражаясь от стен, разносился по коридору эхом. Темнота вокруг пришла в движение, нашёптывая что-то о настоящих ценностях и моля обратить внимание на картины, которые она рисовала для меня. Но я не поворачивалась, даже когда замечала краем глаза что-то знакомое во тьме. Прошлое, каким бы значимым для меня не казалось ранее, было не важнее того, что в меня верят. И мне достаточно помнить об этом, чтобы идти вперёд. А то, что истинно, не исчезнет.
Видения испарятся, истают как дым. Останется только настоящее. И дверь в него уже открыта и манит своим сиянием.
До приоткрытой створки действительно оставались считанные шаги, которые я преодолела, уже совершенно не помня себя от волнения. И застыла, ослеплённая ярким светом. Когда снова обрела способность видеть, обнаружила себя стоящей на возвышении у перил лестницы, которая вела вниз, в просторный зал, исполненный в чёрных и белых тонах.
Негромкая музыка, звучавшая до того как я вошла в зал, стихла, не оставляя сомнений в том, что ждали именно меня.
Многие из собравшихся здесь мужчин и женщин казались смутно знакомыми. Их взгляды были устремлены на меня, некоторые тихонько переговаривались. На первый взгляд это были обычные люди, но ощущение силы, исходящее от них зашкаливало все мыслимые пределы. Я едва не оступилась, но внезапно меня ловко поддержали под руку.
Резко повернув голову, я встретилась с тёмно-зелёными глазами, знакомого демона, которого не сразу заметила.
— Я знал, что ты придёшь, — сказал он без привычной усмешки. — Идём, все ждали только тебя.
— Бел, что происходит? — спросила я шёпотом.
— Увидишь.
По правде говоря, в зале, центр которого украшал орнамент с многолучевой чёрно-белой звездой в центре, моя решительность немного поутихла. Но я честно старалась сохранять достоинство и шла с гордо поднятой головой к подножию другой лестницы. Она была поменьше, но тоже вела к дверям. Не выдержав напряжения, я быстро обернулась.
О, боги!.. Сколько здесь было лестниц и дверей, прячущихся между теми же цветами — чёрным и белым.
Удивительное и пугающее место.
Мы замерли у подножия лестницы, а волны Силы и чужого внимания накатывали на меня, потрясая до самой сути. В поле зрения вдруг возник хранитель ключей, поднявшийся по лестнице и отгородивший нас от двери.
— Приветствуем тебя, идущая за Пламенем! — провозгласил он. — Готова ли ты пройти испытание и принять истинное предназначение?
Какое испытание? Мысли заметались, и я ощутила, с каким вниманием смотрят на меня окружающие. Но Бел до боли сжал мою руку, принуждая не мешкать.
— Да!
— Поднимись, — сказал хранитель и Бел отпустил меня, позволив самой взойти по лестнице, где старший демон шагнул в сторону, пропуская к распахнувшейся двери.
От волнения, происходящее казалось нереальным сном. Чудилось, что вот-вот и я потеряю над восприятием контроль, а завтра проснусь и не буду ничего помнить.
Я шагнула в абсолютно белую комнату и остановилась у единственного предмета, находящегося здесь. Рассматривая его, даже не оглянулась, когда захлопнувшиеся двери отсекли меня от зала, настолько он приковал моё внимание.
Больше всего это напоминало чашу на высокой подставке, какие можно встретить в католических храмах. Выполнена она была из белого металла и была наполнена кристально чистой водой, из-под которой явственно проступало изображение звезды. От одного края и почти до другого над поверхностью воды изогнулся полукругом железный стебель с пятью завитыми листьями-крючками и пустой чашей-цветком. У меня сразу возникло ощущение, что здесь чего-то не хватает.
Захотела коснуться одного из крючков, но тут же отдёрнула руку, заметив, что она не отражается в воде. Хотя металлический «стебель» просматривался довольно чётко.
Я вспомнила слова об испытании и предназначении, но совершенно не понимала, что мне делать. Украдкой оглянувшись, увидела, замершего у дверей и молчаливо наблюдающего за моими действиями, хранителя ключей.
— Если есть вопросы, ты можешь задать их, — милостиво позволил он.
— Я не знаю, о чём спрашивать, потому что не могу понять смысла происходящего и не знаю, что это за место, — призналась я нехотя.
— А разве это не очевидно? Ты достаточно вспомнила для того, чтобы это понять. Подумай о том, кем ты была изначально и к чему стремилась, тогда поймёшь и смысл, — проговорил демон, однако этим не ограничился и добавил: — Это место неразрывно связано с тобой.
То, что было очевидно для обитателей иных миров для меня, по уши погрязшей в земной жизни, очевидным не являлось. Но я уцепилась за слова сказанные хранителем и задумалась, прикрыв глаза.
Кем была я изначально? Всего лишь частью Пламени и Хаоса, искрой, одной из многих, брошенной в водоворот безумных событий. Я нашла себя в дорогах и путях. В чужих мирах, по граням которых ходила свободней, чем хотелось бы другим. Была странницей и частью многих дорог, но, в то же время, ни одной из них. Поэтому, однажды оказавшись в месте, где сходились границы множеств миров, я чувствовала себя как дома и думала, будто обрела счастье. Только истинное моё счастье заключалось совсем в ином, и я бросила всё, чтобы уйти на его поиски.
Стоя с закрытыми глазами, я ощутила, как откликается что-то в ответ на мои мысли, поддерживает. Кажется, само это место было живым. И я мысленно обратилась к нему, прося лишь об одном — сохранить то, что мне дорого.
Пространство наполнилось лёгким перезвоном, словно тревожил ветер многочисленные колокольчики. И я поняла, что надо мной смеются. Беззлобно и оттого не обидно.
Затем меня подтолкнуло вперёд тёплой волной, и я распахнула глаза, глядя прямиком на металлический цветок, вдруг осознав, что именно нужно делать. Вытянув правую ладонь, я зажгла язычок живого пламени, который легко спрыгнул в чашу цветка, да там и обосновался, не собираясь гаснуть. По воде пробежали искристые блики, а по комнате прошёлся лёгкий ветерок. Пространство наполнялось иной Силой, знакомой и ласковой. Она пронизывала меня, что-то неуловимо меняя и наполняя светом. От нахлынувших вдруг чувств даже выступили слёзы.