Один Ширра не подавал признаков паники - бежал себе и бежал, безошибочно чуя твердую почву под ногами и уверенно ведя весь отряд за собой. Не обращая внимания на грязные брызги из-под лап, невкусные запахи, странные звуки, издаваемые близким болотом. Бежал той ровной неутомимой рысцой, которой, мне кажется, мог преодолевать гигантские расстояния, не чувствуя ни голода, ни усталости, ни боли. И лишь иногда, когда следующие за мной по пятам эльфы начинали дышать с заметными перерывами, а их побратимы устало смахивали пот со лбов, оборачивался и внимательно смотрел, будто желал убедиться, что попутчики дотянут до привала.
Вот и сейчас: плавно повернул голову, быстро обежал нас сузившимися глазами, на мгновение задержал взгляд на мне и успокоено отвернулся - пока все справлялись. Даже страдающие от невыносимой мигрени эльфы, у которых на лицах все явственнее проступала нездоровая зелень, а вокруг глаз уже появились нехорошие темные круги.
Следом за тигром покосившись на Беллри и убедившись, что остроухий совсем плох, я до боли прикусила губу. Иирово племя! Говорила же: зря они напросились! Как чуяла прямо, что с ними возникнет проблема! Мне, конечно, тоже нелегко, но им, похоже, скоро понадобится настоящая помощь. И ведь наверняка знали, что так будет! Голову даю на отсечение, что знали! Так нет же, эти упрямцы и не собирались просить пощады! Бегут, кривятся, задыхаясь от вони, старательно борются с рвотными позывами, но все равно молчат, как убитые! Гордецы несносные! И это тогда, когда вокруг витают почти ощутимые эманации смерти, а впереди уже чувствуется приближение настоящего болота.
Между прочим, говорят, именно там много веков назад хоронили павших в чудовищной сече, устроенной Крылатыми. Гномов, смертных, троллей, гоблинов или кто там тогда был. А эльфы, подобно своим древним прародителям, должны прекрасно воспринимать такие следы. Даже через сотни, тысячи лет. Особенно тогда, когда большая часть погибших так и осталась непогребенной, все еще мучилась и жаждала отмщения. Высшая раса, что и говорить. Возвышенная и благородная. Потому и тают они сейчас прямо на глазах, что мертвое болото пожирало их души заживо. Да не просто пожирало, а еще и довольно чавкало, потому как эти упрямые остолопы по доброй воли сунули свои головы в пасть этому жадному зверю. И из-за кого, спрашивается?
Где-то внутри требовательно шевельнулась потревоженная совесть.
- Тьфу! - не выдержала я, наконец, и остановилась. - Ширра, Лех, подождите, или дальше нам придется топать в урезанном составе. Да стойте же! Куда вы так разогнались?
- Что случилось? - обернулся Лех, беспокойно изучая мое лицо. Следом за ним остановился и скорр, быстро огляделся, зачем-то понюхал воздух и неодобрительно рыкнул: идти еще немало, так что любая лишняя задержка могла дорого нам стоить.
Я решительно тряхнула головой.
- Со мной - ничего, а вот твои побратимы скоро рухнут.
- Беллри? - вопросительно повернулся Лех.
- Мы выдержим, - поморщился Шиалл, потихоньку растирая виски. - Ничего страшного, просто тут слишком много пустоты. Слишком много смерти. И слишком много нежити, только и ждущей нашей оплошности.
- Ты их чувствуешь?
- Да, - страдальчески скривился Беллри. - Мы оба чувствуем.
- Это из-за того, что тут гибли эльфы? - быстро уточнил Крот.
- Да... и нет. Это слишком сложно. Не знаю, как объяснить, но мне кажется, эти души все еще рядом. Никогда не дремлют, не могут просто. Прячутся по болотам, оплакивают свою смерть, жаждут мести. И они... до сих пор кричат от боли.
Я невольно прислушалась, смутно чувствуя растущее беспокойство, прикрыла глаза, мысленно пытаясь понять, в чем дело. Потянула ноздрями душный воздух, потянулась мыслью вперед, откуда-то зная, что надо делать, почти сумела найти ответ... а потом сильно вздрогнула: мне вдруг тоже показалось, что где-то на грани сознания мечется странно истонченный многоголосый крик. Долгий, полный боли и отчаяния, требующий возмездия, прощения, забытья... на фоне полнейшей тишины он диким гонгом ударил по сознанию, заставил болезненно дернуться. А затем вдруг резко усилился и, обрушившись подобно горному водопаду, едва не утопил с головой.
- Трис, не надо, - подал вдруг голос дотоле молчаливый Рум. - Не стоит. Не слушай их.
Но слегка опоздал: меня уже поглотила какофония звуков.
- Трис, что с тобой?! - испуганно ахнул Лех, когда у меня неожиданно подогнулись ноги. - Тебе плохо?!
Я судорожно сглотнула, тщетно пытаясь прийти в себя, но истошный крик так и стоял в ушах, дробя память на сотни, тысячи осколков. Выжимая слезы из глаз. Давя своей силой. Причиняя боль и заставляя дыхание вырываться наружу со всхлипом.
Боль... сколько же ее здесь!.. и кровь... как много крови! Половина мира, кажется, обратилась в прах и безудержно тонет в этой багровой пелене. Низкие небеса едва не царапают верхушки обгорелых деревьев, едва держатся, напоенные кровью до самых краев. Повсюду гарь, тяжелый черный дым, смрад разлагающихся тел. Где-то неподалеку еще тлеют пожары. Где-то виднеются сломанные копья и щедро вымазанные в красном оперения стрел. Изломанные руки, нелепо топорщащиеся из груды тел... белые неподвижные лица, в которых больше нет признаков жизни... пустые глазницы, с укором глядящие в сторону Мглистых Гор... и кроваво-красные Пики, что безмолвно взирают на них с высоты. Над притихшим полем ощутимо пахнет смертью: Хозяйка Ночи сегодня собрала богатую дань. Поверху мелькают молчаливые крылатые тени - вездесущие вороны настойчиво ищут поживу. Солнца почти не видно, потому что его время давно прошло. Последние лучики зловеще окрашивают горные вершины алыми разводами. Луна еще не выглянула из-за свинцовых туч, но отчего-то кажется, что и она сегодня обретет угнетающе алый оттенок. Если только выглянет наружу, если коснется своим разрушающим светом мертвого поля, на котором за горами трупов уже не видно травы, то гигантская пустошь уже не будет пустошью. И, словно чувствуя ее настойчивый зов, над неподвижными воинами, будто не веря в собственную гибель, медленно стелятся полупрозрачные призраки - души несчастных, которым так и не суждено умереть по-настоящему...
- Трис!!!
Вздрогнув, я открыла глаза и непонимающе уставилась на склоненные лица. Мама, что со мной? Откуда этот кошмар? И голоса... ТЕ САМЫЕ голоса, что звучат тут уже не одну сотню лет! Двуединый!! Если эльфы слышат их так же, как на мгновения сумела я, то это действительно ужасно!
- Трис! Очнись! Что с тобой?! - потряс меня за плечи Лех, а Ширра обеспокоенно заглянул в лицо.
- Н-не надо, - запинаясь, пробормотала я. - Н-не тряси меня, пожалуйста. Я в порядке. Только приду в себя... дай пару минут...
- Хвала Двуединому, - облегченно выдохнул он, осторожно усаживая меня на землю. - В чем дело? Ты нездорова?
Я помотала головой, окончательно изгоняя чужие голоса, и торопливо поискала глазами эльфов.
- Беллри, ты тоже слышал ЭТО?
- Да, Трис, - неслышно уронил Беллри, неловко сминая сильными пальцами край куртки. - Постоянно. Каждый миг. Мы всегда их слышим, поэтому и стараемся не приближаться к Пустошам, чтобы не сойти с ума.
- От этого как-то можно избавиться?
- Боюсь, что нет.
- Жуть какая... Ширра, а ты?
Тигр неприязненно поморщился и неохотно кивнул, подтверждая, что не только мне сегодня не повезло. Но почти сразу встряхнулся и требовательно подтолкнул Леха, напоминая о том, что до темноты надо найти укрытие. Вблизи Пустошей нам небезопасно даже рядом со скорром - голодной нежити тут слишком уж много. А это значило, что нам придется сильно постараться, чтобы одолеть их за короткое время.
- Подожди, - скривившись, я поднялась на ноги и брезгливо отряхнулась. - Беллри, иди сюда. И ты, Шиалл, тоже.
- Ты что задумала? - немедленно насторожился Лех, но эльфы с поразительной покорностью подошли и вопросительно посмотрели. Да так, что мне стало предельно ясно - что бы я ни попросила, сделают. Не возразят, не начнут спорить, не укорят. Просто сделают, кроме, разумеется, одного - они ни за что не оставят меня одну.