Женщина недовольно отвернулась. Она явно ожидала более доступный для нее способ обойти закон.
Данила невольно усмехнулся, а затем спросил:
– А вы львовский?
– Львовский, – последовал уверенный ответ, но Данилу он не убедил. Во-первых – акцент. Во-вторых – одежда и поведение.
– А на какой улице вы живете?
Мужик на мгновение растерялся, но потом снова улыбнулся:
– Ну, почти львовский. Я из-под Львова, из Бибрки.
Смешное название ни о чем не сказало Даниле, он лишь в очередной раз заметил, что люди из сел всегда пытаются выдать себя за жителей близлежащего города, поднимая таким образом свою самооценку, хотя проживание в городе не делает автоматически его жителя умней, образованней и интеллигентней. Или это есть, или нет. Ломоносов тоже был из деревни, но комплексов по этому поводу явно не испытывал – чего стесняться?
– Я себе уже хату построил, – сказал «почти львовский житель» Бибрки, желая реабилитироваться. – В два этажа. Ну, там гараж еще, машину купил…
Он показал свои крепкие крестьянские ладони с короткими узловатыми пальцами.
– Пять лет на стройке пахал, как проклятый; ну теперь все, заживу как человек. – И, подумав, со значением добавил: – Тем более из самой Америки приехал.
Что означала последняя фраза – оставалось только догадываться. Возможно, что его односельчане будут приходить к нему за советом, к эдакому бывалому путешественнику, а он им так небрежно и снисходительно будет давать советы с высоты своего двухэтажного дома и еще большей высоты собственного опыта знатока мировых проблем.
Хотя с таким же успехом можно провести пять лет на стройке в Москве или в том же Львове. Какой такой опыт можно приобрести, кладя плитку или мешая раствор для кирпичей?
– А в Нью-Йорк вы отдыхать ездили?
– Отдыхать… Ты что, с ума сошел? На это ж деньги нужны. Да и куда в этой Америке ездить?
– В Лас-Вегас, например, или в Майами…
– И чего я там не видел? – Строитель насмешливо глядел на не понимающего простые истины парня. – Заработанное тратить? А хата? Э-э-э… Подрастешь – поймешь.
Снисходительно улыбаясь, он полез за фляжкой, но, вспомнив, что уже опустошил ее, отдернул руку назад.
– Молодым бы только тратить, – снова влезла в разговор дама. Она лишь делала вид, что увлеченно смотрит в иллюминатор, а на самом деле не пропустила ни слова. – Я вот три года у миллионеров работала, – со значением сказала она и сделала паузу.
Данила подумал, что сейчас надо закатить глаза и ахнуть, но решил, что это будет перебор.
– Так вот, – не дождавшись реакции, продолжила соседка, – я не то что никуда не ездила, я вообще из дома не выходила. Ела там же, – она принялась загибать толстые пальцы, унизанные огромными перстнями с разноцветными камнями, кричащими во весь голос о дурном вкусе своей хозяйки, – пила там же, на машине они меня с собой возили – считай, опять экономия; шмотки они мне свои давали, правда, ношеные, зато – фирма!
Она вывернула свою кофту и с победным видом продемонстрировала этикетку «D&G».
– У меня два чемодана такого, дома все помрут от зависти. Так что работать и собирать надо, а не тратить неизвестно на что.
– Насчет работы я с вами совершенно согласен, – сдерживая смех, сказал Данила. «Куда ты будешь в своих «габанах» ходить? На базар за картошкой?»
Над креслами замигали изображения застегнутых ремней, гул турбин изменился. Уши заложило, и словно сквозь вату Данила услышал напряженный голос соседа:
– Садимся.
Земля быстро приближалась, а в голову, как всегда в такие моменты, лезла всякая дурь на тему авиакатастроф.
Лайнер коснулся задними колесами бетона, подпрыгнул и снова вошел с ним в контакт. Поднятые закрылки создавали тревожный гул, салон вибрировал, и многие пассажиры вцепились в подлокотники, страхуя себя на тот случай, если у самолета вдруг отвалится шасси и взорвутся баки с горючим.
Но вот лайнер замедлил свой бег и тихо покатился, чуть подрагивая на стыках плит, лишая журналистов сенсационного материала в завтрашнем выпуске газет под заголовком: «Что это: обычное разгильдяйство или месть инопланетян?!»
Когда самолет почти остановился, Данила захлопал в ладоши, воздавая должное мастерству пилотов, но его поддержали лишь захмелевший сосед, летавший по Штатам и знавший эту традицию, и светловолосый спортсмен, сидевший позади. Остальные с угрюмыми лицами стали снимать с верхних полок ручную кладь, задевая при этом пока еще сидящих пассажиров и спеша выстроиться в очередь. Но, слава богу, этот маневр был отработан у всех на инстинктивном уровне. Внизу у трапа их ждал длинный желтый автобус. У Данилы возникло подозрение, что именно этот автобус возил его по аэродрому в далеком детстве, когда он летал с родителями на море.