"Хорошо жили тогда. Просто. Понятно", - подумал министр, глядя в окно своего бронированного лимузина, на блеклый, скорее мартовский, чем майский подмосковный пейзаж. Тогда была ясная цель. Одна на всех. Цель благородная, захватывающая своим размахом, влекущая какой-то вселенской справедливостью, и, самое интересное, поддерживаемая большинством. Были и те, кто мешал достижению цели, кто хотел остановить великий советский народ в его стремлении к справедливости. С ними тоже все было ясно - они были врагами, вполне конкретными осязаемыми врагами со своими президентами, армиями, разведками и коварными кознями. И с этими врагами велась отрытая война, пусть, по большей части, холодная, но - война. А на войне, опять же, все предельно ясно - ты либо союзник, либо враг, либо соблюдаешь нейтралитет. Союзникам помогают. С врагами борются. Нейтральных, до поры до времени, терпят.
Просто все. Понятно.
Потом как-то резко весь этот привычный и, в общем-то, комфортный мир затрещал по швам и начал разваливаться. За какие-то десять лет великая страна рассыпалась на куски, как брошенная на асфальт тарелка из дорогого фарфора. Люди разбежались по своим каморкам, притихли. Куда-то пропал размах, ощущение причастности к большому, общему делу. Чувство правоты и справедливости сменилось сомнениями, боязнью и стеснением. Гордость народа-победителя за свое прошлое как-то незаметно переросла в стыд. Враги стали "партнерами", которым с готовностью были отданы на растерзание союзники и друзья, десятилетиями доказывавшие свою преданность. Пропала великая цель, почти столетие двигавшая страну вперед. Вместо нее появились лишь интересы, да и те были четко очерчены новыми "партнерами".
Но самое главное происходило не на улице, самое главное происходило в головах и сердцах людей. Вековые моральные устои, закрепленные почти на генетическом уровне стали методично размываться тонко спланированной культурной экспансией Запада. В рамках новых "демократических" ценностей девальвировались понятия добра и зла, справедливость стала выборочной, толерантность возводилась в абсолют. Появились новые ориентиры в виде медной статуи с поднятым над головой факелом и зеленой бумажки с портретом американского президента. И когда-то сильный духом народ, как восковая свеча, поставленная слишком близко к очагу, стал медленно плавиться и отекать, превращаясь в нечто бесформенное, липкое, бесполезное.
Что смогло остановить этот набравший скорость и огромную инерцию процесс? Появление нового самостоятельного мощного лидера? Война на Кавказе? Крым? Сирия? Когда Россия вновь осознала, что она РОССИЯ? Что брошенные друзья все еще друзья, а новые "партнеры" - просто хорошо замаскировавшиеся враги. Когда пришло понимание того, что справедливость в этом мире у каждого своя, и что свою справедливость надо защищать? Когда стало ясно, что медной вашингтонской бабе с факелом и улыбающемуся с зеленой бумажки президенту не переписать заложенный тысячелетней историей генетический код, а интересы и ценности, подсказываемые западными "партнерами", не имеют ничего общего с национальными интересами загнанной в угол, но все еще великой страны.
Не сразу вернулась Россия в определенную ей историей колею. Не сразу... Двадцать лет назад был даже момент, когда мир вплотную подошел большой войне, когда западные "партнеры" поняли, что россиян не переломить, и что они готовы идти до конца чтобы отстоять свои справедливые интересы. Да, это произошло двадцать лет назад. Именно тогда мир окончательно понял, что, заявившие о своей исключительности США, считают себя глобальным гегемоном и действуют без оглядки на международное право, что именно Россия - единственная страна, способная этому противостоять.
Напряжение тех лет запомнилось хорошо. Санкции, информационная война, беспрецедентное политическое давление, резкое увеличение активности НАТО в восточной Европе, вплоть до размещения там ядерного оружия. Тогда казалось, что мир катится под откос и конфликт Запада с Россией уже не остановить, что США, надеясь отсидеться в тишине и комфорте за океаном, приняли окончательное решение развязать в Европе большую войну. Но что-то пошло не так, как планировала Америка. Вначале Москва не позволила украинским нацистам, пристроившимся под американским крылом, расправиться с русскими в Крыму и на Донбассе. Потом была успешная операция российских ВВС в Сирии и повергшая Запад в панический ужас демонстрация на практике новых вооружений. И тут сквозь вопли и стенания западных СМИ в Европе начали прорезаться разумные голоса.