- Она так похожа на вас, - как-то раз сказал командор, неожиданно взяв Умбекку за руку. Она только что прочла трогательнейший отрывок, описывающий то, как лорд Эльгров открыл Бекке свое сердце, а бедняжка Бекка была охвачена головокружительным порывом чувств. Героине казалось, что весь мир настроен против нее. А теперь самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо встречала, говорил ей, что любит ее.
Много лет назад над этим отрывком рыдала вся Эджландия, теперь же слезы были на глазах Умбекки. От нее не укрылось и то, что командор тоже прослезился. Он склонил седую голову, поцеловал руку Умбекки, а та устремила взор на капеллана. Капеллан улыбался. Они обменялись долгим, понимающим взглядом. "Какое очаровательное зрелище", - подумала тогда Умбекка. Как это мило, что двое набожных, добродетельных молодых людей, соединенные любовью к богу Агонису, могут доставить простую радость человеку благодарному и пожилому! Ну, совсем как в романе Руанны "Тернистый путь к брачному ложу", если вспомнить ухаживание полковника Фоннеля за Меролиной...
Со сладкой грустью думала Умбекка о том, что когда-то в те времена, когда командор был блестящим героем, она бы с радостью отдала ему свое сердце и руку. Но потом печаль развеялась и она стала думать не о прошлом, а о будущем. Разве не происходило нечто подобное со всеми героинями романов сестры? Разве не расставались они с прежними привязанностями, дабы обрести, наконец, желанное счастье? Разве не была сладкая печаль расставания прелюдией к исполнению желаний?
Да, когда-то сердце Умбекки замирало при виде командора, это верно. Но теперь ее сердце билось по-новому. Капеллан говорил ей о том, что добродетельная женщина - тоже женщина. "Мужчина избранный, интерпретировала эту фразу в уме Умбекка, - тоже мужчина". Порой она грустила о том, что такой мужчина, как капеллан, вынужден был принять обет безбрачия. Затем она вспоминала о том, что и для избранных порой делались исключения, и тогда они расставались со служением и могли сочетаться браком. Умбекка знала и о том, что это не редкость в высшем свете Агондона, а ведь капеллан - человек светский.
Умбекка не сводила с капеллана любовного взгляда.
- Значит, на такой цене и сговоримся?
Девушка смущенно молчала.
- Стесняешься, милочка. Не надо. Ты хорошенькая. Не пышка, конечно, ну да это дело вкуса. Одним пышек подавай, а другие предпочитают худеньких. А платить будут, и представь себе, некоторым за деньги даже больше нравится. Уплатить-то кто может? Только господа. У меня, вот, сколько я спину гну, лишней монетки сроду не завалялось. Между прочим, чтоб ты знала, я когда-то была почтенная замужняя женщина. Жалко только, что мой бедолага Эбби не был почтенным женатым мужчиной.
Излагая такие соображения, женщина держала девушку пальцами за подбородок и поворачивала ее головку туда-сюда. Тускло светила лампа. Девчонка была хорошенькая.
Но...
Ну да, и еще нужно было ее приодеть.
Снизу доносились веселые голоса, музыка и смех. Досточтимая Трош решила приступить к делу профессионально.
- Поди сюда, милочка, - проворковала она. - Давай-ка заглянем в волшебную шкатулочку.
- В-волшебную?
Девушка испугалась не на шутку и попыталась вырвать свою руку из цепких пальцев женщины. Досточтимая Трош обернулась. Нахмурилась, а потом расхохоталась:
- Ой, милочка, ну ты и дурашка! Чего ты переполошилась? Понимаешь, некоторые господа любят невинных девочек. Ну, так сказать, думают: "Я у нее первый", даже ежели... ну да это ладно. Никакого тут волшебства и в помине нет. Да ты сама погляди - это просто старый комод, и все!
Женщина выдвинула ящик комода. Девушка заглянула в него. Она не скрывала изумления. Она ахнула. Запустила руки в ящик, полный одежд из блестящих тканей. Обернулась к улыбающейся женщине и прошептала:
- А вы - ваганка, да?
- Ваганка? - фыркнула женщина. - Чья бы корова мычала! - однако она тут проговорила более дружелюбно: - Мы про меня говорить не будем, милочка, мы лучше про тебя поговорим. - Она порылась в ящике и вытянула оттуда длинное красное платье. - Ага. Вот это подойдет. - Рассмеявшись, добавила: - Попробуем из зеленой девчонки сделать красненькую. Ну, снимай свои лохмотья!
Девушка молча повиновалась. Сначала она натянула на себя красное платье, затем - белые чулки, потом обулась в кожаные туфельки, выуженные женщиной из нижнего ящика. Но когда она была облачена во все это, досточтимая Трош нахмурилась и засомневалась:
- Что-то не так. Не хватает чего-то. - Она шагнула к девушке и прикоснулась к ее темным волосам. - А за волосики твои можно было бы кучу денег выручить, знаешь?
Девушка пугливо отшатнулась, глаза ее наполнились страхом. Вот дурочка. Досточтимая Трош шумно вздохнула и ласково улыбнулась:
- Да нет, милочка! Ты что! Я просто хочу дать тебе дельный совет какая прическа тебе лучше к лицу, вот и все. Надо же тебя приукрасить маленько. Пару сережек жемчужных. Вот так. А теперь поди сюда. Наведем, так сказать, окончательный блеск.
Женщина снова запустила руку в море сверкающих нарядов и выудила оттуда нечто, смутно напоминающее шкурку какого-то рыжего зверя. Девушка выпучила глаза, но, не дав ей возразить, женщина замотала длинные черные волосы девушки пучком и нахлобучила сверху тесный рыжий парик.
Потом она подтолкнула девушку к зеркалу, и та в изумлении уставилась на свое обновленное отражение. Женщина обняла ее и прошептала на ухо:
- Ну, вот оно какое, наше волшебство, а, милочка? Было зелененькое, а теперь, видишь, красненькое стало! Было темненькое - стало светленькое. А как тебя, кстати, звать-то, милочка? Пожалуй что, назовем мы тебя... гм-м-м... Долли. Да, Долли. Славное имечко.