Та дрожала и всхлипывала.
- Патрульные обнаружили мальчика в лесу, - пояснил капеллан. Обнаженного. В грязи с головы до ног - вы только представьте себе! Поначалу мы решили, что это ваганский ребенок - знаете, ваганы иногда бросают своих детей где попало. Но мы, конечно, учинили мальчику допрос, однако он, похоже, все забыл - кто он и откуда. Местный лекарь сообщил нам, что родственники давно разыскивают юного калеку. Я не сомневаюсь, к этому причастны ваганы. Они воруют одежду и перепродают ее, так что тут нет ничего удивительного. Хорошо еще, волосы ему не состригли и зубы не вырвали.
- Хвала богу Агонису! - полная дама обернулась, ее просто распирало от чувств. Чего только не выражали в это мгновение ее глаза - и радость женщины, чей ребенок нашелся после долгого отсутствия, и неверие в случившееся, и переживания за те страдания, которые перенес мальчик. - И вы говорите, он ничего не помнит?
- Абсолютно ничего!
- Бедняжка Джем!
Второй визит капеллан нанес в "Ленивого тигра".
Визит также носил светский характер, однако прошел весьма просто. Вульгарная баба, содержательница кабачка, вздумала было загородить капеллану дорогу - отвратительное создание в рыжем парике, с размалеванными щеками. Но наконец ее долговязому сынку хватило ума одернуть мать.
- Сын лекаря. Где он? - бросил Эй Фиваль.
На этот раз притворная вежливость и обходительность ему не понадобились. Выхватив пистолет, капеллан взбежал по лестнице в "комнату Нова-Риэля". Приключение было волнующим, спору нет, и к тому же никакая реальная опасность капеллану не грозила - его прикрывал отряд до зубов вооруженных гвардейцев. Капеллан рванул на себя дверь, и в ноздри его ударил резкий, весьма неприятный запах.
Запах экскрементов.
- Господин Воксвелл? Полтисс Воксвелл?
Невероятно жирная фигура на кровати еле пошевелилась. Капеллан в нерешительности обернулся.
К счастью, сержант Банч знал, что делать.
- Поднимайся, парень, да поживей. Ты арестован.
ГЛАВА 45
ДЖЕМ НА ЭШАФОТЕ
Деревня почти мгновенно преобразилась. К приходу синемундирников до Чернолуния оставалось совсем немного. К наступлению новой Западной Луны Ирион окончательно лишился сна, и можно было смело сказать, что до появления военных деревня только и делала, что беспробудно спала. В замке кипела жизнь. По древним внутренним дворикам топали солдаты. На крепостной стене развевался "Эджард Синий". Вверх и вниз по холму сновали обозы.
А внизу... внизу, на деревенской лужайке, негде было ступить - повсюду были расставлены палатки, фургоны, кормушки для лошадей и сами лошади. Ну, как будто вернулась ваганская ярмарка. Как будто, да не совсем. Не было тут ни летящих шелков, ни звяканья побрякушек. Вместо всего этого - мушкетная картечь да до блеска начищенные сапоги. Рожки, барабаны и волынки с осипшими голосами заменили скрипки и колесные лиры.
По всей деревне амбары и стойла, дома и огороды переходили в руки к военным. Одного замка им не хватало. "Сколько же их сюда понаехало?" шептались крестьяне. Точно они не могли сказать, потому что те военные, что тогда утром выстроились на деревенской лужайке, оказались лишь маленькой горсткой войска, остальные начали прибывать потом. Одни говорили - их тысяча. Другие - десять тысяч. Одно жители деревни знали наверняка: синемундирников в деревне сейчас было больше, чем местных.
Довольно скоро начались поборы. Жителям Ириона объясняли, что восстановление деревни требует больших затрат, и что они обязаны внести в это дело посильную лепту. Синемундирники являлись в каждый дом и требовали уплатить подати - деньгами или натурой. Такое мало кто мог себе позволить, однако еще меньше было тех, кто посмел бы отказаться от уплаты. Тех же, кто все-таки отказывался, незамедлительно объявляли изменниками, хватали и бросали в подземелья замка. Деревенские жители с ужасом думали, как будут платить подати в будущем. Многие задумывались о том, что придется продавать все, что честным трудом было нажито за всю жизнь. Некоторые были готовы продать сами себя. Третьи отправлялись в ваганский табор, чтобы попросить у ваганов взаймы. Но ваганам нечего было дать взаймы.
Поборы с ваганов были вдвое выше, чем с ирионцев.
Рейды в табор совершались регулярно. Ваганы исправно платили подати, но все равно их подозревали во всевозможных преступлениях. После того как начались поборы, в деревне пышным цветом расцвело воровство, ну и, естественно, стоило чему-либо пропасть, как в краже тут же обвиняли ваганов. Вскоре их стали винить и во многом другом, ну а уж если доказать, что они совершили то-то или то-то, никак не получалось, тогда начинались байки про ваганское колдовство. Местные жители, казалось, напрочь позабыли о том, как радовались они прежде этому самому ваганскому колдовству. А теперь... прокисло молоко - из-за ваганского колдовства. Сгнило яблоко тоже ваганы сглазили. Плохая погода - ваганы виноваты, а погода в Тарне была неважная во все времена. Как же деревенские жители ненавидели ваганов! Довольно часто на ваганов нападали. Некоторых убили. Но ваганы все терпели. Ну а кто бы их стал слушать, скажи они хоть слово против? Уж конечно, не синемундирники и не жители деревни, которые были готовы винить ваганов во всех своих бедах. Да, синемундирники жестоко карали ваганов, но находились и такие, кто считал, что можно было бы и покруче обходиться с этими бродягами. Все равно от них бед не оберешься.
Ну, например, из-за ваганского разбоя был введен комендантский час. Касалось это, конечно, не военных, а только деревенских - им же так было спокойнее, и чтобы ваганы по ночам не разбойничали. После двенадцатой пятнадцатой никому из жителей Ириона не разрешалось выходить из дому.
За нарушение деревенских судили.
А ваганов вешали.
* * *
Потом Джем с ужасом вспоминал о том, как впервые увидел повешение.
Когда синемундирники ушли с деревенской лужайки, после себя они оставили одну вещь - виселицу. Первыми там были казнены жители деревни, вовремя не уплатившие податей. Вскоре ожидалось повешение ваганов. За то или за другое. За нарушение комендантского часа. За кражу хлеба. За кражу детей.
Ваганов много.
Значит, и казней предстояло много.
Казни должны были превратиться в регулярные мероприятия. Один раз в каждую фазу, в день, предшествующий Кануну, крестьяне должны были собираться на лужайке. В принципе, созывать их туда должен был барабанный бой, однако могли и сами прийти. Атмосфера перед казнью предполагалась праздничная. Хмельное пиво и вкуснейшие, хоть и жесткие, как камешки, тарнские печенюшки. Первым делом следовало объявить, в чем провинились ваганы, на что крестьяне обязаны были ответить свистом и одобрительным ревом. А потом, когда из-под ног у ваганов будут выбиты табуретки, жители Ириона, конечно, радостно возопят. И тогда снова взмоет в небо "Эджард Синий", и снова оркестр сыграет "Гимн флагу".