– Мы – бойцы Красной армии. От своих отстали. Скоро уйдём. Ты только скажи нам, немцы в деревне есть? И мы уйдём.
– Нету. Нету немцев! Утром на моциклете проехали, флаг с клуба сострелили и уехали, – торопливо, задыхаясь в словах, заговорила женщина уже спокойнее, хотя голос её всё ещё колыхался.
– Вот и хорошо, что нету. Вот и ладно… – Кудряшов старался говорить как можно спокойнее, но и он волновался и сглатывал комок. – Поесть бы нам, хозяюшка? Вторые сутки во рту ни крошки.
– А я вам сейчас принесу, – тут же согласилась женщина.
– Только, смотри, не приведи кого чужого. В кого стрелять придётся, – тем же спокойным тоном предупредил её Кудряшов и ворохнул карабином, который всё это время напряжённо подрагивал у него на ноге.
– Да господь с вами! У меня мужик в солдатах. Тоже, может, голодает где-нибудь. Принесу. Ждите тут. – И, не дожидаясь их согласия, и, словно давая понять, что она тут полновластная хозяйка и намерена впредь поступать так, как считает правильным, принялась дёргать из стога сено, а, надёргав порядочную охапку, той же торопливой походкой побежала к хате.
– Эх, огонь-баба! – похвалил её пристальным взглядом Кудряшов. – Вот с такой бы сейчас дни да ночи коротать. А не тут с тобой мёрзнуть да гнить.
– Народ воюет. Фашисты полстраны уже захватили, а ты… – и Воронцов отвернулся, давая понять, что не желает продолжать эту тему.
– Полстраны? Захватили? – рассеянно переспросил Кудряшов, словно это его мало волновало. – Может, командир, оно и так. А баба всё равно хороша. – И Кудряшов растянул в улыбке небритый рот и толкнул Воронцова в бок, приглашая его успеть взглянуть на хозяйку.
– Ты лучше смотри за деревней. А то будет нам с тобой тут и бабы, и жратва.
– Такая не выдаст. По ней сразу видно. Шустрая. Лишних слов не любит. Но надёжная. Такая, если пообещала, своё слово сдержит, – Кудряшов сдержанно хохотнул, поёрзал в сене, поправил лежавший на ноге карабин. – Не разбираешься ты, курсант, в девушках. Вон, гляди, уже бежит наша залётная. Эх, говорю тебе, яд-баба!
И правда, снова крякнула упавшей петлёй калитка, и на стёжке появилась женщина в кожушке и старушечьей шали. Она прижимала к груди небольшой свёрток. Шла уверенно, не оглядываясь. Воронцову даже показалось, что она издали улыбнулась им. Значит, всё пока складывается хорошо. Значит, здесь им наконец повезло.
– Вот вам, ребятушки, поесть, – она положила на сено небольшой свёрток. – На первый-то случай. А там ещё в дорогу чего соберу. Или вы как, сразу сейчас и пойдёте?
Воронцов и Кудряшов переглянулись. Хозяйка внимательно смотрела на них.
– Да мы бы, хозяюшка, и остались. У такой доброй женщины грех не задержаться. Отдохнули бы, обсушились хоть. Но идти надо, – Кудряшов в упор смотрел на хозяйку, и видно было, что что-то в душе его происходило, что-то он задумал.
– Пелагеей меня зовут, – сказала она и чуткими пальцами поправила волосы, выбившиеся из-под шали.
– А по отчеству ж как? – спросил Кудряшов, быстро осваиваясь с обстановкой.
– Петровна, – улыбнулась она, и Воронцов только теперь заметил, что хозяйка была вовсе не такая уж и старая, как показалось вначале.
– Ну вот, Пелагея Петровна, благодарствуем тебя, сестрица, за то, что принесла нам поесть. Муж-то где воюет?
– Ой, где… Я ж и не знаю, где он теперь. – И вдруг она угнулась, подбородок её стал прыгать и кривиться. – Бумагу я на него казённую получила, летом ещё. Он сразу ушёл. Как стали призывать, так с мужиками нашими, прудковскими, и ушёл. В июне ещё. А через месяц мне бумагу принесли, что пропал без вести в Смоленской области, в Ельнинском районе.
– Как его зовут?
– Ваня, – и тут же поправилась: – Иван Прокопыч Стрельцов.
– Нет, не встречал такого, – ответил Кудряшов и посмотрел на Воронцова. – А про Ельню слыхал. Бои там были сильные. Народу много полегло. Наши город отбивали. Так что народу туда много понагнали. – И спохватился, будто желая отвести беду, которую, возможно, сам же только что и накликал: – Но твой, может, и не попал туда. Может, и живой где. А либо в плену. В плену – это не страшно. Главное, живой. Из плена скоро выпускать станут…
Что он такое мелет, подумал Воронцов, но решил пока молчать. Подождать, посмотреть, куда его попутчика дальше понесёт.
Выслушав Кудряшова, хозяйка перевела взгляд на него. Воронцов, не выдерживая пристального взгляда хозяйки, тоже отрицательно покачал головой. Не помнил он никого под таким именем, не было Стрельцовых ни среди окруженцев, ни среди бойцов из пополнения.