— Но это вовсе не значит, любовь моя, что она по тебе не сохнет, — с улыбкой сказала Мередит. — Я тоже готова была убить тебя, когда увидела вашу фотографию, где вы миловались, как два голубка, но при этом ни на минуту не переставала желать тебя.
— А сейчас? — поинтересовался Александр.
Их взгляды встретились.
— Сейчас я хочу тебя ещё больше, — ответила Мередит.
Взяв у неё бокал, Александр отставил его на край бассейна и обняв Мередит принялся покрывать жадными поцелуями её шею и плечи. Чувствуя, как по чреслам разливается знакомое тепло, Мередит негромко застонала. И вот их тела сомкнулись, воспламененные бушующей страстью. Глядя сверху вниз на лицо своей жены без малейшего следа косметики, на мокрые, прилипшие ко лбу волосы, Александр вдруг ощутил небывалое волнение.
Даже сейчас Мередит казалась самой прекрасной и обольстительной женщиной, которую он когда-либо видел.
Хотя Мередит и до брака с Александром считалась в своем кругу знаменитостью, она очень скоро почувствовала, насколько изменилась её жизнь с тех пор, как она стала миссис Александр Киракис. Да, верно, её и прежде обслуживали в лучших магазинах Манхэттена как важную персону. И лучшие столики в лучших нью-йоркских ресторанах она тоже получала — но только при условии, что бронировала их заранее. И модные костюмы от лучших модельеров доставались Мередит бесплатно, если она надевала их, когда вела свою программу. Теперь же люди сами приходили к ней. Ведущие кутюрье Нью-Йорка, Рима и Парижа были на седьмом небе от счастья, стоило ей только проявить интерес к их моделям. Они устраивали для неё специальные демонстрации с примерками. Некоторые готовили платья и костюмы специально под Мередит. Когда у неё возникало желание приобрести что-нибудь в любом из самых престижных магазинов Манхэттена, её секретарше было достаточно лишь позвонить туда, и этот предмет тут же доставляли в Олимпик-тауэр, чтобы Мередит могла без помех осмотреть его. Во время служебных командировок ей больше не приходилось пользоваться услугами коммерческих авиакомпаний — Александр неизменно предоставлял ей свои личные самолеты. Он, казалось, и сам наслаждался тем, что может побаловать красавицу-жену. Не реже раза в месяц к ним в апартаменты приходил представитель одной из крупнейших ювелирных фирм и приносил с собой богатую коллекцию колец, браслетов, ожерелий, сережек и прочих украшений, и Мередит достаточно было восхититься любым из них, чтобы Александр тут же покупал его. От драгоценностей шкатулки в её спальне уже ломились, а мехов, одежды и обуви было столько, что они с трудом умещались в стенном шкафу размером со спальню в той квартире, что Мередит снимала прежде чем вышла замуж за Александра.
Однако, как когда-то сказал ей сам Александр, за всякое удовольствие приходилось расплачиваться. За год, прошедший со дня их свадьбы, Мередит уже неоднократно приходилось отстаивать своего супруга от всевозможных нападок. Особенно грешили ими в международных деловых кругах, где за Александром давно утвердилась недобрая слава. Мередит приходилось также проявлять всю свою изворотливость и дипломатичность, выгораживая Александра по поводу истории с Карло Манетти. В ответ на все критические стрелы в адрес Александра, она неизменно отвечала, что политика управления корпорацией — его личное дело, которое никого больше не касается. Александр не вмешивался в её манеру вести телевизионные программы, а она не учила его, как вершить дела корпорации.
Странно только, думала Мередит, сидя за туалетным столиком в спальне, что до сих пор никто не сплетничал ей насчет его старых любовниц. Да и Александру никто не напоминал про её былую связь с Ником Холлидеем. Отложив в сторону щетку для волос, Мередит задумчиво посмотрела на портрет Элизабет с Дэвидом, который теперь висел на стене спальни. Она уже не раз подумывала о том, чтобы перевесить его снова — на сей раз в одну из гостиных, куда Александр захаживал не так часто. Когда он видел портрет, ему явно становилось не по себе. Поначалу Мередит это удивляло, но потом начало тревожить. Может Элизабет смутно напоминала ему какую-то не слишком приятную женщину из его прошлого? Мередит со вздохом попыталась отогнать эти мысль прочь. Все равно она никогда не узнает правды. Александр наотрез отказывался говорить на эту тему.
Цюрих.
Широкомасштабное расширение деятельности Корпорации Киракис в Швейцарии заставило Александра искать финансовую поддержку со стороны. С этой целью, он организовал встречу с шестью представителями швейцарского банковского консорциума, намереваясь обсудить с ними свои планы и, как он надеялся, заручиться необходимой поддержкой с их стороны. Хотя встреча была запланирована задолго до назначенного числа и Мередит хотела лететь в Швейцарию вместе с мужем, внезапные изменения в её программе заставили её в самый последний миг отказаться от своего намерения. Александру пришлось лететь в Цюрих одному. Он надеялся получить заем и быстро вернуться в Нью-Йорк, однако поездка прошла не так гладко, как он рассчитывал.
Хотя встреча была назначена в его офисах на Рамиштрассе, Александр на неё опоздал. Намеренно. Он вспомнил, как в свое время отец сказал ему: «Никогда не выказывай при них нетерпения. Они ведь как пираньи — у них особый нюх на твою кровь. Они чуют твой страх за милю». Александр решил, что десятиминутное опоздание позволит ему скрыть нетерпение, поэтому специально задержался на это время. Да, эти люди были ему необходимы, думал Александр, поднимаясь в лифте. Но вот только ни в коем случае нельзя было им это показать.
Войдя в конференц-зал, Александр приостановился, обводя глазами собравшихся. От его внимания не ускользнуло, что из шестерых банкиров, членов консорциума, на встрече присутствуют лишь пятеро, причем все они явно недовольны тем, что их заставили ждать. Он поспешил извиниться.
— Простите, господа, у меня был крайне важный разговор со Стамбулом, — пояснил он. — Вы ведь, несомненно, знаете, что мы разрабатываем шельф в Яванском море?
Все пятеро дружно закивали.
— Чем вызвано ваше желание встретиться с нами, герр Киракис? — спросил седовласый толстячок, выражая тем самым любопытство всей группы.
Александр лучезарно улыбнулся.
— Мне казалось, для вас это должно быть очевидно.
— Надеюсь, вы не рассчитываете попросить нас о займе? — осведомился банкир, изогнув брови.
— Нет, господа, именно на это я и рассчитываю, — непринужденно ответил Александр. — А что, неужели могут возникнуть какие-то сложности?
— Нет, что вы! — поспешно ответил банкир. — Просто в прошлом «Корпорация Киракиса» неизменно финансировала свои операции сама, вот мы…
— Небольшая поправка, — перебил его Александр. — «Корпорация Киракиса» предпочтительно финансировала свои операции сама. Исключением служили случаи, когда мы планировали особо крупные расширения деловых операций, а именно так обстоит дело сейчас.
— Понятно.
Александр обвел собравшихся внимательным взглядом.
— Многие из вас были знакомы с моим отцом, не так ли? — спросил он. — Возможно, даже участвовали в совместных сделках.
Трое из пяти банкиров кивнули.
— Не мне говорить вам, что он был блистательным бизнесменом, — продолжил Александр. — Благодаря ему компания «Афина Шиппинг Компани» стала обладательницей крупнейшего торгового флота в Восточном полушарии — нет, даже в мире. И вы отлично знаете, что «Корпорация Киракис» появилась на свет благодаря ошеломляющему успеху «Афины», зародившись в её чреве. Нефть, алмазные копи, автомобили, самолеты…
— Мы знаем вас, герр Киракис, — нетерпеливо прервал его один из собравшихся. Рыжеволосый, в очках с золотой оправе. — И готовы с интересом выслушать ваши предложения. Что именно вы имеете в виду?
— Расширение производства. Рост. Беспрецедентный рост. — Александр медленно, как бы оценивающе переводил взгляд с одного финансиста на другого. — Господа, когда в 1979 году я унаследовал пост председателя Совета директоров у своего отца, суммарные активы корпорации в Европе, Северной и Южной Америке, Азии и Африке насчитывали примерно девятьсот миллионов швейцарских франков. Сегодня же эта цифра приближается к полутора миллиардам.