Эльф почувствовал, что продрог от холодного ветра, взявшегося непонятно откуда. Он очутился в каком-то загородном доме перед темной фигурной лестницей, резко и круто ведущей куда-то наверх. На этаже, на котором он находился, не было никаких светильников, лишь лунный свет. Красивое сине-голубоватое сияние в сочетании с ним полностью освещало пол, будто потолка и не было вовсе. Эллезар поднял голову, убедившись в его наличии. Таинственность наполняла это место. Луна выделяла пустые столы, окруженные стульями со всех сторон. На них никто не сидел, но они были сложены так аккуратно, как будто это был музей, а не дом, пыли нигде не было. На одном из столов лежали столовые приборы и тарелки с едой, кувшины с вином и пустые стаканы. Всё выглядело так, как будто скоро кто-то тут будет трапезничать. Вот только кто? Эльф не мог найти ответа. Вдруг он услышал вой с улицы, закончившийся лаем сотни собак. Собак ли? Сердце Эллезара заколотило дробь под рубашкой. Страх моментально впился в его сердце как клещ и легкий, почти незаметный холодок прошел от затылка до пят. Эльф услышал рык зверя. Казалось, тот звучал отовсюду, и слева и справа и за спиной, поочерёдно вновь сменяясь то на навязчивый как кашель старика или плач ребёнка лай, то на голодный, протяжный вой. Спереди него была как раз таки та самая лестница наверх, она была обрамлена уже более, сиреневым лунным светом, а доселе алый ковер на ней, перенял оттенок цвета здешней странной, меняющей свой цвет луны. Эллезар никогда ещё так не боялся и в желании убежать от своего собственного страха, решил забраться повыше, что бы существа его не нашли. В его воображении рисовались жуткие оборотни овервольфы, размером в два с половиной человеческих роста. Он уже чувствовал, как сотня подобных существ окружает дом. Их тени уже проникали вовнутрь, эти гигантские волчьи морды. Нет, он им так просто не дастся. Эльф не понял когда наступил тот миг, когда ноги его побежали вперёд. Он помчался по лестнице вверх уверенный, что ничего более опасного, чем хозяин этого рыка не существует в природе. Что лестница есть его единственное спасение. Лестница завернулась за угол, затем ещё раз, ещё и ещё. С каждым разом углов становилось всё больше, а сама лестница всё круче. Вскоре эльф пришел в комнату, чердачную на первый взгляд. Стены и потолок прямо таки обрисовывали контуры внутренней части крыши. Пространство было наполнено фиолетовым свечением и было очень обжито. Комната внутри походила на жилище умудренной порядком маленькой леди. Маленькая, идеально застеленная кроватка стояла в углу с тумбочкой и светильником. С противоположной ей стороны стоял стол с зеркалом. Перо, чернильница, отрытое письмо на столе. Музыкальная шкатулка была закрыта. Слева от стола стоял широкий комод. Сверху на нем была какая-то черная тряпка, скомканная и будто скрывающая под собой нечто объёмное. Левее, в конце комнаты узкий проход вел к окну. Раскрытое, оно пропускало внутрь помещения лунный свет, которого итак было тут предостаточно, но он был не так ярок, как тот, что лился из-за перекрытого фигурной металлической клеткой окна. Стол же имел два ящика. С них Эллезар и начал, решив открывать их по очерёдности сверху вниз. Верхний ящик содержал валентинки. Каждая была написана лично Эллезару и каждая была оригинальной по своему содержанию. В каждой было вписаны незнакомые ему имена. За последние несколько сотен лет Эллезар не знал таких чувств, которые даже с некой натяжкой можно было бы именовать как любовные, и поэтому давно позабыл, что они могут снова возыметь над ним верх. Можно сказать, что ему было уже все равно есть ли они у него или нет, до того самого момента, когда вдруг неожиданно вновь вспомнил о своем самом сильном чувстве за последние пять веков, о девушке-человеке, возлюбленной имя которой таинственным образом утекло из памяти, потерялось в веках. Он уже было забыл о ней, но что-то внутри его вновь вспомнило, почувствовало её сердечным порывом. Эльф помнил множество моментов любви и то, что у любого другого забылось бы за десяток лет, отложилось у него в голове на века. Он имел немало отношений, но самые гармоничные из них он помнил и по сей день. Эльфы по-другому смотрят на мир и не спешат с отношениями и периодами теряют и потребность в них и интерес, занимаясь более важными делами, но сейчас, взяв в руки одну из валентинок, он изумился, поняв, что она не подписана. «Неужели…?» Вглядевшись в текст, он будто начал вспоминать почерк. По воле осознавая происходящее он, медленно смакуя начал читать содержимое. Вчитываясь, эльф с удивлением заметил, что это и есть валентинка, подаренная ему той самой девушкой, той, что жила около полу века назад. Он вспомнил её почерк и главное глаза. Большие платиновые озёра, смотревшие на него с такой любовью, что казалось, что это два сердца в оправах. Он жалел, что не запомнил её имени, хотя когда-то он знал его очень хорошо. Когда-то. Ах, как же это было давно. Она была смущена, увидев взгляд Эллезара на себе впервые. На день всех влюблённых как-то раз ему передали эту валентинку, в саду у одного из несуществующих на данный момент человеческих городов. День всех влюблённых празднуется каждый год, там, где царствуют люди, но тогда эльф не знал о его существовании, и потому эта валентинка была подарена ему неожиданно. Антураж комнаты вдруг сменился и сейчас он будто бы вновь сидел на скамейке, читая содержимое валентинки. Снова подул свежий ветерок, запахло травами и сиренью, ароматами чая из мяты и шиповника, что пили немногочисленные люди, рассаженные парами по столикам вокруг.