- Да, но по-другому мы не можем использовать его в пределах глухих лесных зарослей.
- И не нужно… Пусть другие деревья-города и деревни странствуют, а дворец должен стоять на месте.
Спутник недоверчиво посмотрел на него.
- Ты предлагаешь не использовать его? Ты понимаешь, какие расстояния и как быстро способен пройти этот энт? Не использовать это силу? Это было бы ошибкой.
- Ну, я не говорил, что нам не нужно использовать его. Я против того, что бы топтать им леса и против передвижения, над лесом, на вытянутых корнях…это опасно!
- Ты внимательный...этот энт стоит тут уже добрый десяток лет, а ты заметил это только сейчас...
Спутник скептически перевел взгляд, не дожидаясь реакции эльфа. Карус же застыл в ступоре. Спутник продолжал говорить:
- Ладно, старый друг. Одна из поселков-лабораторий Валмира находится здесь у реки и кузница Эллезара там же. – ответил он добродушным тоном, - не забудь завтра во дворце. Вы с Валмиром самые важные люди в королевстве и от вас завтра будет зависеть многое. Эллезара тоже зови, пригодится. Как ни как член совета.
- Ты же важен для нашего народа больше всех остальных, помни об этом! - Карус посмотрев на друга, ласково улыбнулся.
Тот улыбнулся в ответ, стыдливо опустив взгляд.
- Возможно…
- Я знаю, что ты чувствуешь, но на совете… прошу, не дай им убить его…Ингир.
Слова Каруса тронули его эльфийского спутника, и он кивнул. Несмотря на генетически излишне стройную фигуру и почти полное отсутствие в ней атлетической жилки, природа сполна компенсировала Ингиру необычайно ярким и проникновенным взлядом прекрасных зелёных глаз. Такую харизму взгляда было сложно встретить, где либо.
- Я сделаю, что смогу… - ответил он, встревожено посмотрев на Каруса. Он наградил его нежным взглядом вампирёныша-малыша, смотревшего то на одного то на другого и укутав его в плащ получше, направил свой взгляд в сторону леса и зашагал по одной из троп. Он отправился на запад в сторону возвышающегося древа, а Карус неспешно побрел на север к реке малая клешня, от которой они со спутником уже смогли отойти на некоторое расстояние. Вскоре раны эльфа вновь дали о себе знать. Он скривился от боли в области рёбер и припал на колено, пытаясь принять более-менее устойчивое положение.
Ещё один старый друг
От места расставания Каруса с Ингиром, отходили ещё несколько троп через волшебный лес, но более узких. Лес тут был ярче, чем в Свордсленде и не был таким песочным, а солнечные лучи, выглянувшие из-за туч, казалось, делали его всё более ярким и прекрасным в этот момент. Карус сошел с дороги. Его ноги утонули в траве, ровной, будто бы кошенной и окропились янтарной росой. Он вспомнил, как в детстве бегал по ней, вспомнил, как собирая травы для школьных зелий, бродил здесь как-то при свете луны, в качестве наказания за применение зелья ослиных ушей на учителе. Сейчас это наказание казалось ему поощрением, нет ничего ценнее детских воспоминаний, особенно если в них было место шалостям. Карус ностальгически улыбнулся. Ноги, будто сами побежали по траве, как тогда. Он снова почувствовал тот же запах росы и трав, и вновь, как когда-то почти пару тысяч лет назад, нырнул в ромашковую поросль на знакомой с детства поляне и такой изменившейся с тех давних лет, каждый сантиметр которой знал наизусть, каждое дерево, каждый куст. Ромашек тут не было, когда он был совсем юн, но были другие цветы, он уже не помнил названия, но они были оранжевые, а ромашки росли там, где сейчас вырос густой лес, в отдалении от поляны, но запах от них проникал сюда довольно легко. Карус же давно не позволял себе таких вольностей, как просто полежать в траве, оповитой целебной росою, но тут-то ему очень захотелось, к тому же роса то была непростая. Она словно масло для механизма окропила всё тело эльфа, успокоив даже болезненные ощущения в местах порезов, запах попавший в ноздри одурманил восприятие словно мак. Нет, раны не затянулись, но болеть перестали. Да, конечно Карус знал принципы действия здешней росы. Знал, что за пару ночей она способна заживить почти любые раны. Однако знал он и тот факт, что эти поля вызывают зависимость не хуже маковой, если пролежать слишком долго, поэтому не хотел залёживаться. Он захотел встать, но вместо этого, его прибило к земле, а в небе затанцевали бабочки. Они выделывали в воздухе прекрасные пируэты, махая красными, синими, желтыми крыльями. Они танцевали, вызывая восторг, и свет вдруг полился с деревьев подобно мёду. Он наполнил каждый сантиметр поля, и роса казалось, стала приносить ещё более сладкий аромат. Запели птицы…