Эллезар ехал всё быстрее, не открывая глаз. Сейчас, он просто вел лошадь в сторону запаха, а она в свою очередь, изумительным образом, сама находила дорогу, оберегая от коряг, камней и веток и себя и всадника. Было неясно, движется ли она по указке всадника, или же запаха, который всё нарастал и нарастал с каждым лошадиным шагом. Чем ближе был запах, чем страстнее Эллезар желал познать его максимальное проявление и отыскать объект этого аромата. Он уже напрочь позабыл обо всем, что было важно для него, только немыслимое блаженство аромата манило его, так как ничто больше. Он поймал себя на мысли что мечтает забрать предмет этого запаха себе и носить его всегда с собой, каким бы он ни был, не расставаясь с ним ни на секунду. Только бы по ошибке не открыть глаза и не уменьшить остроту обоняния. Только бы не притупить силу этого аромата. Сейчас он верил, что если глаза его вдруг откроются, аромат пропадет, и он никогда больше не почувствует его. Лошадь ускорила ход, унося Эллезара с ребёнком в невиданную даль леса. Ребёнок плакал, но запах сбил с толку эльфа, напрочь блокировав его слух, и потому он не слышал этого. Его лошадь, со взглядом наркоманки стремилась вперёд, всё набирая скорость, которая, казалось сейчас была рекордной, но лошадь ускорялась все равно. Спустя несколько минут, она, наконец, степенно сбавила ход из спринта на шаг и опустив голову побрела вперёд. Эльф, наконец приоткрыл веки, поверив в то, что запах уже достаточно сильный, что бы не потерять его. Лошадь привела Эллезара к какой-то статуи серо-черного цвета. На ней была изображена женщина с посохом в левой руке, поднятым ею над своей головой. Посох был невероятно красив. Изысканное, резное древко, плавно переходило в наконечник с резными, круговыми пазами. На самом конце была изображена звезда, коронованная полумесяцем. Из наконечника посоха выходила какая-то энергия, запечатанная и увековеченная в тёмно-сиреневом, полупрозрачном камне с синими и багровыми отсветами. Лучи этого сиреневого света пучками стремились от звезды с полумесяцем к вытянутой вверх правой руке волшебницы. Рука выглядела элегантно и была украшена длинным маникюром. Входя в руку, свет исчезал. Взгляд ведьмы был коварен и зол, а длинное одеяние с закрытым корсажем не могло спрятать под собой объёмов её груди. Но в этом её костюме, больше выделялось не это, а странные тесёмки на плечах и рукавах. Они более напоминали щупальца, и были задраны вверх. Их было шесть или десять, разобрать было сложно. Скрюченные, они будто цепляясь за само пространство. Лицо женщины было невероятно красивым по пропорциям, очаровательным как сама лунная ночь, однако, темно-синим и с глазами лунного света. Эллезар несомненно вспомнил это лицо, ведь он видел её в своих снах, вспомнил он и её имя. Марфа - демон кошмаров, или малое божество снов, кто как видит…
Эллезар будто бы проснулся. Он не мог точно ответить спал ли он или нет, но сейчас он лежал неподвижно прямо под благоухающей статуей и не мог сдвинуться с места. Левее от него, лежала его лошадь, ногами кверху. Нет, она была жива, но судя по её странному, отрешенному взгляду, глядящему вверх, эльф понял, что она запала на статую или просто спит с открытыми глазами. Между лошадью и им самим лежал сверток с ребёнком, который не спал, молча и недовольно смотря по сторонам, на его хмуром и задумчивом лице застыла полуулыбка. Эллезар почувствовал в затекшей до невозможности шее силу и тут же обернул голову к статуи. Запах, теперь исходящий от неё поразил его нос напрямую.
- О нет… - сказал он сам себе чуть не слышно, но было уже поздно. Спустя мгновение он страстно целовал голые ноги статуи, не осмеливаясь своими поцелуями подняться выше её колен. Его охватило безумие. В тот момент, он считал это невероятной честью для себя. Ох, видел бы его сейчас Карус и особенно Ингир, он бы мигом схлопотал какое ни будь обидное прозвище, но в этот самый момент они тряслись верхом на одном из величайших энтов Ларинделла, а Эллезар был у ног владычицы снов. Вдруг он почувствовал сильную сонливость, и повалившись на постамент статуи, быстро уснул в обнимку с её ногами.