Девчонка, свернувшись в комочек, спала под алтарем, а темная пелена то танцевала вокруг нее, то обнимала, словно пытаясь согреть.
Я тут же опустился рядом с ней и прикоснулся к ее щеке. Ледяная, словно каменное изваяние, она дышала еле слышно. Поверить не мог, что тьма могла ей навредить. Нет, все же она тревожно мечется рядом с ней.
Взяв на руки жрицу, я удивился ее легкости. Она была словно пух, совсем невесомая и уязвимая в моих руках. В надежде, что мои горячие прикосновения могут согреть эту ледышку, я направился в храм Стихий, нещадно ругая стихиалей, одну за другой, что проглядели за своей нареченной.
– Таира… Ты слышишь меня? Таира, очнись, – шагая около темного леса, прижимал к себе холодное тело и пытался достучаться до сознания жрицы. Я чувствовал ее энергию и слышал стук ее сердца. Ее энергия все так же невидимыми нитями просачивалась в меня, как будто она отдавала последнее, что у нее было. Даже в бессознательном состоянии она думала о Темном, хотя это никак не могло повлиять на ее энергетический фон. Я понятия не имел, что делать. Стихии виновато плелись рядом, обдавая меня то теплом, то ветром и путаясь травой под ногами, как бы извиняясь, что не доглядели.
Девчонка в моих руках казалась мне такой хрупкой. То всхлипывала что–то, то дрожала, то во все молчала, а после снова вздрагивала, будто в темных снах что–то беспокоит мою бестию.
– Таирлана, ты слышишь меня? Я рядом, я с тобой, – сам удивлялся сказанному, ведь ни одна женщина не была удостоена моим беспокойством. А сейчас я тревожусь за эту девицу, ведь она пришла в мою обитель, и я чувствовал ответственность за ее состояние. И непонятно, сколько вообще она так пролежала.
Храм Четырех Богов Стихий озарялся огнем, заполняя залы светом. Мне не составило труда зайти, ведь сами стихии открывали мне двери. Вокруг была тишина и не единой души.
Девчонка, что мирно лежала в моих горячих объятиях, перестала беспокойно дышать и как будто, просто была отдана во власти теплых снов. Ее сердце больше не стучало так бешено, и на щеках появился румянец. Я положил ее у алтаря и удалился из храма, пока кто–нибудь из жриц меня не заприметил. Потом в жизни не отмоюсь от сплетен, что я пытался украсть спящую наречённую.
Убедившись, что жрица в безопасности, я пошел прочь.
Глава 10. Таира. Вежливость–это не только послать охамевшего декана, но и проводить его туда.
Быть жрицей, учащейся в академии имело свои плюсы. Например, личная большая комната. Обычно в академических комнатах проживало два или три адепта, а личная выдавалась за успеваемость, и только со второго курса. А также была неплохая стипендия!
Rак только я поступила в академиюменя разместили в отдельную комнату, словно почетного гостя. Ректор решил не ущемлять в пространстве будущую Верховную, за что ему земной поклон. Потому что с вечно галдящими подростками в одной комнате я бы долго не продержалась. Хотя первоначально меня одаривали косыми и неприветливыми взглядами. Малолетка–первокурстница с личными апартаментами. Но потом все как-то поутихло, когда выяснилось, кто я.
Стоя у платяного шкафа, я рассматривала множество тканей в определении, чего бы одеть. В голову ничего не лезло. Обычно стихии охотно с этим помогали, и я прислушивалась, но сегодня выбирать мне приходилось самой, и выбор пал на белое платье, что легкой пеленой окутывало моё тело.
– Буду радовать глаз окружающих, а то декан ходит во всем черном, как мрачный жнец. Почаще надо улыбаться и быть милой… С ним. Надо его обезоружить и очаровать. Я что, в конце концов, не женщина? Еще какая! – подмигнула зеркальному отражению. – Но он может заподозрить, что я что-то промышляю, – я призадумалась. – А мне, как раз таки надо подумать, чего бы такое напромышлять!
Волосы я завязала черной, шёлковой лентой, и быстро направилась в сердце академии… В столовую. По коридору шел гул собирающихся адептов, а у входа столовой меня встречали мои друзья.
– Ты вчера тако-о-о-ое пропустила! – начал Теон, а Юста с любопытством всматривалась на огненного мага.
– Какое ТАКОЕ? — с неподдельным интересом спросила мага, который припечатал на мне свой огненный взгляд.
– Декан устроил словесную порку любопытным адептам.
– А повод? – спросила Юста, явно заинтересованая больше, чем я. Будто происходящее на нашем факультете касалось ее не меньше.