– Кто это сделал? – Тихий вопрос некроманта прозвучал слишком громко в наступившей тишине. Настолько, что девчушка снова вздрогнула, но в этот раз гораздо сильнее, и практически вжалась в мою грудь, наверняка расслышав и следующие слова: – Кто едва не убил нас обоих, Эльсами?
– Кейн, – вместо своей воспитанницы ответил я, но, увидев отсутствие реакции на равнодушном лице дракона, изменил своё обращение к этому представителю чешуйчатой расы: – Эльрон… Сейчас не самое подходящее время для выяснения обстоятельств прошедшей ночи.
– Нет, – в том же тоне и с таким же равнодушием бросил дракон, в глубине глаз которого едва заметно танцевало зелёное пламя, в то время как взгляд его ни на миг не отрывался от сжавшейся на моих коленях в комок Саминэ. – Я хочу знать.
– Я сказал – нет, – бросил я ледяным тоном, мгновенно возведя защиту вокруг своей воспитанницы, чтобы настырный ящер не мог проникнуть в её мысли, ещё больше бередя свежие душевные раны. – Не сегодня.
На несколько мгновений воцарилась гробовая тишина… И лишь по прошествии нескольких долгих минут, в течение которых Эльсами под пристальным взглядом тронувшегося умом полукровки всё так же вжималась в меня, судорожно вцепившись в мягкую ткань куртки, по лицу чёрного дракона скользнула улыбка, наполненная лёгким оттенком сумасшествия. Он откинулся на спинку и довольно протянул:
– Твои щиты мне теперь не помеха, демон… Мы с ней связаны. Я узнал всё, что хотел.
– Связь не даёт тебе права лезть в её голову без разрешения, – предупредил я, чуть сузив глаза, намекая некроманту о том, чего делать впредь ему больше не стоило. Однако на сей раз моё предупреждение не возымело никакого эффекта. Дракон только насмешливо вскинул брови:
– А это уже нам решать.
– Кейн.
– Ари? – иронично переспросил некромант, слегка усмехнувшись одними губами.
– Не стоит.
– Почему нет?
– Если ещё раз ты…
– И что тогда, демон?
– Ты действительно хочешь это узнать?
– Почему нет?
– В таком случае…
Договорить фразу, не предвещающую ничего хорошего, я не успел. Да и напряжённая обстановка вокруг ещё не раскалилась до предела, как неожиданно раздался резкий звук, оглушивший меня на мгновение и ударивший по нервам. И вместе с этим лёгкие неприятно обожгло горячим воздухом, на смену которому внезапно пришла ночная прохлада, смешанная с характерным, приторно-сладким запахом магии Смерти и горечью кладбищенской полыни…
Вокруг кресел по полу лаборатории застелился изумрудно-зелёный туман, змеясь и собираясь в клубки, из которых вырывались жгуты и щупальца, опадая и оставляя после себя растения с тонкими резными листьями и длинными фиолетовыми цветами. Они росли и распускались прямо на глазах, один за другим, пробиваясь через каменную кладку пола, тянулись вверх, и счёт их за короткий промежуток времени пошёл уже на десятки.
Внутри предупреждающе вскинулся и заворчал хищник, предчувствующий опасность, и, вторя ему, за распахнувшимися от порыва ледяного ветра окнами в предрассветной мгле раздался многоголосый вой невесть отчего пробудившейся нежити. Лаборатория заполнилась резковатым запахом цветущего аконита, любимейшего растения некромантов, являющегося символом Академии… И к нему почти сразу добавился лёгкий запах гниения и тлена – на высоких стенах, вспарывая их, разрастались, ползли и цвели на ходу ядовитые чёрные лианы.
Во всей комнате, как и далеко за её пределами, в соседних помещениях и коридорах медленно распространялась и заполняла собой всё пространство власть и сила самой Хранительницы душ.
Или же?..
Я перевёл взгляд на свою воспитанницу, которая продолжала сидеть на моих коленях. Она уже не прижималась к моей груди, а сидела прямо, сохраняя идеальную осанку, её руки были аккуратно сложены на коленях, голова чуть склонена набок. А в глазах – пустота.
Хотя, пожалуй, и на этот раз я пытался солгать самому себе.
В её привычных глазах золотисто-карего цвета была не просто пустота – это была белая мгла, за которой скрывался ярко пылающий некромантский огонь… И больше ничего. Ни капли осмысленности, чувств, эмоций – маленький вампирёнок себе уже не принадлежала, её полностью на какое-то время поглотила чистая стихия Смерти. И, как подтверждение этому, на её лбу сиял, мягко переливаясь, изумрудно-зелёный узор, тонкие, изящные линии которого заключали в себя узкий каплевидный изумруд, самый чистый из тех, что мне приходилось видеть за всю свою жизнь. Драгоценный камень мерцал, затягивая в свою глубину, выдавая свою артефактную сущность…