Все кончилось через миг. Террин и венатрикс отошли. Айлет, невнятно ругаясь, прижала ладони к горлу, где была игла. Кровь выступила, грея ладонь, рана болела.
— Ну? — послышался голос Черного капюшона. Айлет стала вытягивать шею, чтобы увидеть его, но горло сдавило. Она резко вдохнула, закрыла глаза и замерла.
— Я проверяю образец, — ответила венатрикс. Айлет слышала, как позвякивало стекло, лилась жидкость, потом ее взболтали. Прошла пара долгих минут, комната оставалась застывшей, только венатрикс работала.
Наконец, женщина сказала:
— Обливиса в ней нет. Я отправлю образец в Брекар для подтверждения, но я не нашла следа. Она поправится, насколько мне видно. Но лучше ее не передвигать пару дней. Пока мы не узнаем ответ каструма.
Айлет выдохнула. Она убрала ладонь с горла, скривилась от вида крови, и оглядела комнату. К ее недовольству, все трое пристально глядели на нее — венатрикс как на диковинку, которую она хотела изучить, Террин как на затмившую всех идиотов дуру, а венатор-доминус…
Он глядел на нее так, словно видел призрака.
Он встретил ее взгляд, впился в нее взглядом так, что Айлет ощутила дрожь. Хуже, что-то смотрело из его глаз. Что-то, не ограниченное смертным зрением, смотрело на нее. Она ощущала эту силу, но Ларанта была подавлена, и она не могла смотреть в ответ. Она ощущала себя беспомощно, как заяц, попавший в капкан, когда лиса проходила рядом.
Она посмотрела на Террина, наиболее знакомое лицо из трех. Это не сильно спасало.
Террин тут же отвел взгляд и обратился к венатрикс:
— Ей можно задавать вопросы? — если бы Айлет не знала лучше, подумала бы, что он звучит встревоженно.
— Я бы пока не стала, — ответила венатрикс. — Она не сможет отвечать пространно. Сом мешает ее недавним воспоминаниям, и она может даже не все вспомнить о том дне.
— К-каком дне? — пробормотала Айлет, но никто не ответил.
— Нам нужно знать, — настаивал Террин. — Говорила ли Инрен, сколько якорей оставила…
— Всем выйти.
Голос венатора-доминуса перебил их, оставил после себя тишину.
Без вопросов или возражений венатрикс отсалютовала, собрала принадлежности со столика и прошла к двери. Она замерла там, придержала дверь открытой и кивнула Террину идти за ней.
Террин стоял еще миг у кровати. Он посмотрел на Айлет, на Фендреля и обратно. Его рот открылся, челюсть двигалась. Что за выражение было на его лице?
— Вон, — сказал Черный капюшон.
Террин отсалютовал и, взглянув быстро на Айлет, пошел за венатрикс. Дверь закрылась за ними.
В комнате вдруг стало очень тесно.
Тихий доминус ду Глейв стоял, отвернув голову от Айлет, глядя на дверь. Но он смотрел на что-то другое, видел то, о чем Айлет не догадывалась.
Он медленно повернулся к ней.
— Хорошо, — сказал он, — мне надоели эти игры. Говори, кто ты, пока я не прибил твое сердце к кровати.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Угроза не была пустой.
Айлет не смогла ответить, хоть рот открылся. Сом сковал ее язык, она лежала беспомощно и безмолвно.
Доминус прошел по комнате, навис над ней, словно призрак. Он опустил капюшон, стало видно лицо, будто вырезанное из камня, с квадратной челюстью с бородой и заплетенными светлыми волосами, убранными с лица. Что-то в нем выглядело… нереально. Словно он вышел из картины Святого Эвандера, стоящего гордо над врагом, захваченным тенью, подняв флейту к губам, и сила исходила от него, изображенного чернилами и позолотой. Было просто поверить, что этот мужчина был воплощением святого, и что он вернулся в смертный мир нести возмездие во имя Богини.
— Ты знаешь, кто я? — осведомился он.
Айлет кивнула.
— Фендрель, венатор-доминус ду Глейв, — выдавила она.
— Тогда ты ответишь мне, девочка. Скажи, кто ты.
Его ладонь двигалась, Айлет увидела костяной нож, вытащенный из ножен. Он убьет ее? Он жестоко убьет ее, не думая, какую силу выпустит в мир? Ларанта была не маленьким духом, и если она вырвется от жестокости и боли, Айлет не сомневалась, что она улетит от доминуса и захватит новое тело.
— Я… Айлет, венатрикс ди Фероса, — ответила она, слова было больно произносить. — Была в Дровале на заставе Гилланлуок, проходила обучение у венатрикс ди…
— У Холлис. Да, я слышал, — он склонился, Айлет вжалась в подушку, ощущая себя маленькой и слабой. — Я слышал, что она взяла тебя в ученики. И я знаю, что тебя не прислали к ней из Брекара. И что тебя не представляли ни одному каструму в Перриньоне.