Самолёт гудел всё сильнее, будто набирался злости. Как здорово! — громче мотора билось её сердце, — что живет она в советское время, в стране, строящей социализм. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» — полнили необъятностью строки песни. Сказка — уже делалась былью!
Аэроплан, как бы радостно привизгнув, сорвался с места и понес Аганю в своём «кармане» вперед. От резкого движения настежь распахнулась дверь в кабину пилотов. Открылось небо, несущееся встречь.
В восторге Аганя схватила за руку попутчицу, случившуюся рядом, и оторопела: такая же девчонка, ровня ей, сидела и вязала — крючочек, петелька, крючочек, петелька…
Киренск находился на острове. И с высоты казался удивительным громадным кораблём, закованным белыми льдами Лены.
На Витиме засели надолго: разгулялась метель.
В билетной будке при аэродроме ожидающего народу было: не продохнуть! Попутчица, которую Аганя мысленно окрестила Крючочек-петелька, также летела от геологоразведки. Лётчики устроили их «с комфортом»: определили в маслогрейку для самолётов. А сами заспешили по пурге в посёлок на танцы. Звали с собой, сразу предупредив, что обратно придётся возвращаться одним. Ничего себе! На улице белым-бело, в трёх шагах можно заплутать.
Девчонки настелили досок на железные бочки с заправочным маслом, сверху положили спальные мешки. Красота! За стенами завывало, а у них было тепло, светло, мягко. Крючочек-петелька, как села, вытянув по постели ноги, с клубком ниток, надвинув на нос очки, будто старушка, так только спицы замелькали. И не поймёшь: то ли у неё взгляд такой, сведённый к переносице, то ли такая до работы жадная.
День задувало, другой. Лётчики совсем запропали.
Про Витим ходила дурная слава. C малых лет Аганя слышала страшные истории. Про гулящих женщин, которые словно магнитом притягивали мужчин, старателей с намытым золотом. Вот он и не хочет, и знает, что обман ждёт, а она как глазом поведёт, да грудью подернет, так мужик и идёт за ней. Обольстительницы заманивали старателей в кабаки, опаивали, а потом лихие люди, их дружки, резали поисковый народишко на постоялых дворах, забирали в раз годами мытое золотишко. В поселке будто бы грабили больше русские, а по тайге вокруг обитали разбойники якуты. Особенно свиреп был один, одноглазый разбойник по кличке Анар Харах, что и означало — Одноглазый. Анар Харах поджидал жертву, сидя на дереве над узкой тропой. Потом внезапно свисал вниз головой, держась ногами за ветки, и одним движением скручивал шею ничего не подозревавшему старателю. Особенно ссыльным корейцам доставалось, также промышлявшим золотишком. По десяти в день, рассказывали, их убивал! Это в старые времена было. Но и в советские, Аганя помнила, бабы мужикам, если путь выпадал, строго наказывали, чтоб в Витим не заходить, стороной, ближе к дальнему берегу держаться, и на баб витимских, даже если она, змея подколодная, из воды рядом вынырнет, не глядеть, а лучше сразу веслом её, веслом! На что мужики посмеивались и масляно переглядывались. И ведь ходили слухи: не возвращались иные!..
Как бы и лётчиков, прелестница какая-нибудь не опоила да не приворожила!
На третий день еды у девчонок не оставалось ни крошки. Крючочек-петелька, которую звали Аня, за это время перемыла всю маслобойку: выскоблила пол, вычистила бочки. Агане тоже приходилось вытаскивать лишний хлам, оттирать стены. Запас ниток у Ани закончился. И тогда она распустила свои и Аганины подхудившиеся носки, и снова прыгал на её коленях, подрагивал, казалось, нескончаемый клубок ниток.
Наконец, объявились лётчики. Были они очень довольными и весёлыми.
— Вот кому-то жены достанутся! — косил красивую бровь высокий насмешливый пилот.
А бортмеханик, видом попроще, постарше, принёс из самолёта, пожертвовал девчонкам Н.З. — неприкосновенный запас.
Улететь пока, однако, было не суждено. Неподалеку, на Маме, в пургу, в самом деле, разбился самолет. Погибшего лётчика Аганя знала — Паша Ветров. Надо же, фамилия такая — Ветров. Он приходил к одной курсистке: все девчонки заглядывались на него — летчик!
Немолодой бортмеханик и красивый пилот выгребли из карманов деньги, оставили девчонкам. А сами развернулись лететь обратно, на Маму и дальше — у лётчиков было свое братство.
Девчонки купили хлеб, консервы, целый кулек конфет-подушечек. Выложили всё на общий стол в билетной будке. Случайные встречные жили здесь в складчину. Ждали не только самолёт, но и назначения.
— Куда вам, в Крестях? — переспросила бывалая на Севере женщина. — Там заключённые работают. С ними глаз да глаз нужен.