Она снова рассмеялась, искренне и звонко:
— Да это же мой район. Я живу всего в нескольких минутах ходьбы. Я же говорю вам, этот парень был просто неопытным новичком. Ни один уважающий себя грабитель и не посмотрит на танцовщицу. Что с нее взять? Но вы… — Она чуть отступила и смерила его долгим, оценивающим взглядом. — А вот вы — дело другое. Вы так хорошо одеты, что в наших местах вам лучше носить часы и бумажник в трусах.
— Спасибо, я буду иметь это в виду.
Она только кивнула, решив еще немного позаботиться о нем:
— Хотите, я покажу вам дорогу? Не похоже, чтобы вы легко ориентировались в этом районе.
Ну что за легкомысленная девица?! Еще немного, и тот парень мог запросто двинуть ей кулаком в лицо, а ей хоть бы что!
— Благодарю вас, но в этом нет нужды. Собственно, я уже пришел.
— То есть вам сюда? — Мадди оглянулась на старое здание, в котором располагался репетиционный зал, затем внимательно посмотрела на него. — Но вы не танцовщик, — уверенно сказала она, вовсе не имея в виду, что он топорно сложен. Просто сразу было видно, что он точно не танцовщик. — И не актер, — подумав, добавила она. — И могу поклясться, что не музыкант, хотя руки у вас красивые и сильные.
А он, вместо того чтобы продолжить свой путь, заинтересованно спросил:
— Почему же?
— Вы консервативно одеты, — не раздумывая, но и без насмешки ответила Мадци. — Слишком строго и правильно. Я хочу сказать, вы выглядите как юрист, или банкир, или… — Она вдруг догадалась и буквально расплылась в улыбке. — Ой! Вы же — ангел!
— У меня что, нимб над головой?
— Нет, конечно. Но вы — наш ангел, наш спонсор. «Валентайн рекордс», правильно?
И она снова протянула ему узкую ладошку, которую он принял и озадаченно держал в своей руке.
— Верно. Я Рид Валентайн.
— А я Вдовушка Мэри.
— Простите?
— Стриптизерша, — пояснила она, и он презрительно сощурил глаза. Она могла бы больше ничего не объяснять, чтобы потом, узнав правду, он удивился, но ведь он не прошел мимо, а проявил внимание, оказал ей помощь! — Это моя роль из пьесы «Раздевайся!», которую вы спонсируете. — Восхищенно глядя на него, она положила другую руку поверх его. — Меня зовут Мадци О'Харли.
Мадци О'Харли?! Эта рыжая растрепанная девчонка со смазливой, но усталой мордашкой — та самая артистка, которую он видел в «Парке Сюзанны»? Правда, в той роли на ней был парик с длинными светлыми кудрями, как у Алисы в Стране чудес, и платье в стиле 1890-х, но все же… Ее звучный голос заполнял весь театр, а как она танцевала! Ее страсть и энергия заражали даже тех, кого трудно было чем-то поразить.
Одной из причин его желания спонсировать пьесу была как раз Мадци О'Харли. Сейчас, когда он ее увидел, его стали одолевать сомнения.
— Вы — Маделейн О'Харли?
— Да, так значится в контракте.
— Я видел вас на сцене, мисс О'Харли. Признаться, я не узнал вас.
— Свет, костюм, грим. — Она пожала плечами. Вне сцены она предпочитала быть незаметной, и Мадди вполне устраивала ее неброская внешность. Она была одной из тройняшек — Шантел досталась яркая красота, Эбби — чарующая прелесть, а ей — всего лишь пикантность. Мадди считала это разумным даром, но настороженный взгляд Рида забавлял ее.
— И теперь вы разочарованы, — пряча невольную улыбку, сделала она вывод.
— Я этого не говорил…
— Нет, конечно. Для этого вы слишком хорошо воспитаны. Но не волнуйтесь, мистер Валентайн, я справлюсь с ролью. Любая из О'Харли стоит инвестирования. — Она сама засмеялась своей шутке. За ее спиной мигнул и зажегся уличный фонарь, словно намекая, что уже поздно. — Видимо, у вас назначена встреча.
— Да, я должен был прийти десять минут назад.
— Время имеет значение только в том случае, если вы матрос и обязаны подчиняться приказам. А у вас чековая книжка, значит, вы капитан и сами отдаете приказания. — Она дружески похлопала его по руке. — Знаете что? Если на днях окажетесь здесь, заходите посмотреть репетицию, хорошо? — Отойдя немного, она оглянулась и снова с улыбкой подошла к нему. — Увидите, как я танцую стриптиз. Это я умею, мистер Валентайн, можете мне поверить. — Исполнив изящный пируэт, она повернулась и пошла прочь, пританцовывая на ходу.
Риду действительно пора было идти, но он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом. Потом покачал головой и стал подниматься по лестнице, как вдруг заметил на ступеньках маленькую щетку для волос. Он хотел было пройти мимо, но любопытство перевесило. Подняв щетку, он уловил легкий аромат шампуня, с приятной лимонной ноткой. Положив щетку в карман, он подумал, интересно, хватится ли эта девчонка своей щетки? Ничего, все равно он вернет ей потерянную вещь.
Ведь он наверняка еще увидится с Мадди О'Хар-ли. И тогда сможет оказать ей еще одну маленькую услугу.
Прошло около недели, прежде чем Рид выкроил время для посещения репетиционного зала. Отчасти ему удалось оправдать для себя этот визит интересами бизнеса. Правда, раньше он и не думал принимать непосредственное участие в постановке пьесы. Считал, что для того, чтобы быть в курсе, достаточно время от времени встречаться с продюсером и просматривать счета. Риду были ближе и понятнее счета со стройными колонками цифр и гроссбухи, чем шум и бестолковая, как ему казалось, суета во время репетиций. С другой стороны, будет только полезно проследить за тем, как расходуются его деньги, особенно если они идут и на оплату работы странноватой девушки с такой открытой и искренней улыбкой.
Ему было здорово не по себе в этом захолустном районе. Репетиционный зал находился всего в двадцати минутах езды от его офиса, но в своем строгом деловом костюме он чувствовал себя приблизительно так, как если бы оказался на островке где-нибудь в Тихом океане, где аборигены украшают мочки ушей человеческими костями.
Нельзя сказать, что он вел замкнутый образ жизни. В интересах дела ему приходилось бывать в разных странах, в том числе и в отсталых, но он всегда останавливался в солидных отелях с видом на тихий ухоженный парк.
Поднимаясь по лестнице, Рид говорил себе, что его привело сюда только естественное любопытство и столь же естественное желание позаботиться о своих инвестициях. «Валентайн рекордс» вложила солидную сумму в мюзикл «Раздевайся!», и он чувствовал свою ответственность перед фирмой. Тем не менее он нервно поглаживал в кармане щетку для волос, принадлежащую Мадди, пока шел на звуки музыки и голосов.
В комнате с зеркалами вдоль стен он застал танцовщиков. Эти мужчины и женщины ничем не напоминали участников кордебалета с их броскими костюмами в блестках, за выступление которых на сцене Бродвея зритель платит приличные деньги. В своих выцветших и потемневших от пота трико они показались ему жалкими бродячими артистами и уж никак не профессионалами. Рид страшно смутился, когда они остановились, положив руки на пояс, и устремили взгляд на невысокого поджарого человека, в котором он узнал хореографа.
— Ребята, больше жизни, больше энергии! — наставлял Макки. — Это вам заведение со стриптизом, а не зал, где великосветские денди танцуют котильон! Мы должны показать секс, и сделать это добротно. Ванда, сначала покачивай бедрами нерешительно, ты еще стесняешься, понимаешь? И только потом делай это широко, смело! Мадди, поддай жару, когда начинаешь шимми, наклоняйся быстро и глубоко.
Он стал показывать, и Мадди, внимательно проследив за ним, усмехнулась.
— Макки, я же видела, какой мне шьют костюм. Если я вот так наклонюсь, парни из первого ряда смогут изучать на мне анатомию.
Макки смерил ее взглядом:
— Ну, на тебе они мало что узнают.
Его замечание вызвало общий хохот. Мадди тоже засмеялась, и все встали по местам, а хореограф начал считать: «Один, два три…» На счет восемь группа задвигалась в темпераментном танце.
Рид смотрел с растущим восхищением. Блестящие от пота танцоры стремительно передвигались по залу. Мелькали ноги, вращались бедра. В бешеном водовороте мужчины и женщины каким-то чудом находили своих партнеров, подхватывали друг друга, взлетали, кружились, мягко притопывая ногами. Со своего места он видел их напряженные мускулы, потные лица, слышал тяжелое дыхание. Затем в танец вступила Мадди, и он забыл обо всем.