Увидев, что в его глазах появилась улыбка, она обрадовалась.
— Спасибо.
— О, не за что. — Она убрала с лица волосы и мельком подумала, что пора уже стричься. — А почему вы пришли?
— Понятия не имею.
— Это уже по-настоящему интересно. Вы раньше никогда не финансировали постановки?
— Нет.
— Ну, вот видите, а я впервые готовлю для спонсора. Значит, мы с вами равны. — Отставив в сторону миску с салатом, она занялась мясом.
— А бокалы?
— Что бокалы? — переспросила она, затем взгляд ее упал на бутылку вина. — А, они должны быть где-то в верхнем шкафчике.
Рид вздохнул и снова принялся за поиски. Он нашел чашки с отбитыми ручками, разрозненные предметы сервиза изумительного китайского фарфора и несколько пластиковых тарелок. Наконец он наткнулся на запас бокалов для вина, среди которых не было ни одной пары.
— Вам не по душе однообразие?
— Пожалуй. — Мадди сунула сковороду с мясом на решетку и захлопнула дверцу духовки. — Нужно выпить, чтобы разогреться, — сказала она, приняв у него протянутый бокал. — За АН!
— За что?
— За аншлаг нашего мюзикла.
Она чокнулась с ним и сделала глоток.
Рид рассматривал ее, глядя поверх своего бокала. На ней был тот же свободный и легкий пуловер, что и днем, ноги босые. И еще от нее исходил какой-то легкий, приятный и по-детски чистый аромат.
— Вы не такая, как я думал.
— Это интересно. А чего вы ожидали?
— Ну, я думал, вы более нервная, возбужденная, усталая, голодная.
— А танцовщики вечно голодные, — улыбнувшись, сказала она и принялась тереть сыр на картофель.
— Я думал, вы пригласили меня по одной из двух причин. Первая — хотели выжать из меня сведения о финансировании пьесы.
Мадди прыснула и сунула в рот оставшийся ломтик сыра.
— Рид, мне нужно помнить наизусть восемь танцев — а может, десять, если Макки настоит на своем, — шесть песен, а еще реплики, которые я даже не считаю. Так что предоставляю заниматься денежными проблемами вам и продюсеру. А что за вторая причина?
— Приударить за мной.
Она вскинула брови, скорее от удивления, чем от возмущения. Рид смотрел на нее спокойно и серьезно, с холодной ироничной улыбкой. Циник, с сожалением подумала Мадди. Впрочем, у него могли быть для этого свои причины. Тогда его, пожалуй, есть за что пожалеть.
— А что, женщины на вас так и кидаются, да?
Он ожидал, что она смутится, разозлится или, в крайнем случае, рассмеется. А она смотрела на него с легким любопытством.
— Оставим это, хорошо?
— Похоже, я угадала. — Она стала искать вилку, чтобы перевернуть мясо. — И наверное, вам это уже надоело. Лично у меня таких проблем нет. Вот моя сестра — дело другое. Мужчины так и увиваются вокруг нее. — Найдя наконец вилку, она открыла духовку и перевернула кусок мяса.
— Всего одна, — сказал Рид.
— Нет, у меня две сестры.
— Я говорю про мясо. Вы готовите только одну порцию мяса.
— Да, это для вас.
— А вы что же, не едите мясо?
— Нет, ем, конечно, только красное очень редко. — Она снова хлопнула духовкой. — Оно тяжело переваривается. Надеюсь, вы уделите мне два кусочка от своей порции. Вот, держите. — Она вручила ему миску с салатом. — Поставьте ее на столик у окна. Мы уже почти готовы.
Все было приготовлено хорошо, даже отлично. Наблюдая за ее суматошной готовкой, Рид не понимал, как ей это удалось. Салат был настоящей зеленой симфонией в остром соусе из уксуса и оливкового масла. Сыр и бекон аппетитной горкой закрывали дымящийся картофель, и мясо было зажарено именно так, как он любил. Вино отдавало едва уловимой горчинкой.
Мадди все еще сидела с первым бокалом вина. Она съела лишь жалкую толику того, что представлялось Риду нормальной порцией для взрослого человека, и явно наслаждалась каждым кусочком.
— Возьмите еще ломтик мяса, — предложил он, но она помотала головой и положила себе еще ложечку салата.
— Мне кажется, те, кто, как вы, занимается тяжелым физическим трудом, должен есть больше, чтобы компенсировать потраченную энергию.
— Танцовщику лучше быть худощавым. А для этого необходимо правильно питаться. Вообще-то я всю эту зелень терпеть не могу. — Она усмехнулась, подцепив вилкой салат-латук и листочки люцерны. — Не могу сказать, что мне не нравятся полезные продукты, просто время от времени ужасно хочется обычной еды. И тогда я сразу набираю тысячи калорий. Но уж я устраиваю из этого настоящий праздник.
— Как это?
— Ну, допустим, целых три дня льет дождь, а потом вдруг выглянет солнышко. Это уже повод, чтобы побаловать себя шоколадным печеньем. — Она налила себе еще полбокала вина и наполнила его бокал, и только тогда заметила отсутствие реакции на его лице. — Вы не любите шоколадное печенье?
— Просто я никогда не воспринимал его как праздничное лакомство.
— Значит, вы никогда не вели ненормальный образ жизни.
— Вы считаете свою жизнь ненормальной?
— Я — нет, но большинство — да. — Она поставила локти на стол и опустила лицо на руки. Как бы она ни мечтала вкусно поесть, о еде сразу забывала, если разговор был интересным. — А вы как живете?
За окном день клонился к вечеру. Последние, косые лучи света матово поблескивали на волосах Мадди. Глаза ее, казавшиеся такими открытыми, спокойными и веселыми, сейчас поблескивали как у дикой кошки, рыжеватые, ленивые, внимательные. Неоновая вывеска с ее именем отбрасывала на стены мерцающие розовые огни.
— Даже не знаю, что на это ответить.
— Ну, отчасти я могу и сама догадаться. Вы живете в апартаментах с видом на парк. — Она снова ткнула вилкой в салат, не отрывая от него взгляда. — Китайские вазы, дрезденские фарфоровые статуэтки, что-то в этом роде. Вы чаще бываете в офисе, чем дома. Очень серьезно относитесь к работе, все свое время посвящаете бизнесу. Должно быть, вы ответственный магнат во втором поколении. С женщинами ведете себя настороженно, потому что у вас нет времени или склонности поддерживать с ними отношения. Когда у вас появляется свободное время, вы предпочитаете посетить музей, посмотреть французский фильм. Обедаете вы в солидных французских ресторанах.
Внимательно глядя на нее, он понял, что она вовсе над ним не смеется. Глаза его выразили досаду оттого, что она так легко его раскусила.
— Вы очень проницательны.
— Ой, простите, я не подумала! — так искренне сказала она, что его раздражение исчезло. — У меня ужасная манера делить людей на категории. Если бы кто-нибудь проделал это со мной, я бы так разозлилась! — Она умолкла, прикусив нижнюю губу. — А насколько точно я угадала?
— Довольно точно. — Против ее простодушия невозможно было устоять.
Она засмеялась, закинув голову, так что ее волосы взметнулись вверх, затем снова упали на плечи. Потом уселась на стуле в позе лотоса, подогнув под себя ноги.
— Вы не обидитесь, если я спрошу вас, почему вы решили финансировать пьесу о стриптизерше?
— А могу я поинтересоваться, почему вы играете в пьесе о стриптизерше?
Мадди улыбнулась ему, как учительница, довольная ответом своего ученика.
— Потому, что мне очень понравился этот мюзикл. Достаточно прочитать сценарий, даже без песен и танцевальных номеров. Музыка, конечно, расставляет свои акценты, но даже без нее история очень интересная. Мне нравится, как личность Мэри развивается, хотя по сути она остается верна себе. Ей приходится быть жесткой и резкой, чтобы выжить, но в итоге она добивается своей цели. Она стремится к успеху и борется за него, потому что этого заслуживает. Единственная проблема — это то, что она действительно любит героя пьесы. Он олицетворяет все, к чему она стремится в материальном отношении, но она буквально теряет из-за него голову. И тогда уже для нее становятся безразличными и деньги, и положение, но в конце концов она все равно выбивается в люди и становится богатой. Мне это по душе.
— И разумеется, в конце пьесы все счастливы, да?