Которая, впрочем, пустыней не была.
Дорога теперь была широкой и каменной, по обе ее стороны, на равном расстоянии друг от друга — в переделах видимости — стояли темные башни с узкими прорезями — окошками. А вокруг дороги, везде, куда ни кинь взгляд, раскинулись сады, со склонившимися от тяжести плодов фруктовыми деревьями, поля, засеянные чем — то ярко зеленым, и такие же изумрудные обширные луга, на которых пасся скот, и бродили лошади.
Девочка недоумевала — где же пустыня? Будто услышав ее мысли, Нимейя взглянула на девочку и произнесла:
— Пески давно отступили, потому что здесь проложена система орошения. Пустыня осталась там, на западе!
Женщина показала рукой направление, и продолжила:
— Но, скоро песков не останется совсем! Люди их уничтожат!
Заметив, что Жасмин во все глаза смотрит на виднеющиеся вдали сверкающие золотом крыши, она объяснила:
— Это дворец принца!
"Если у принца такой дом, какой же у короля?" — подивилась девочка.
На ночь караван остановился на постоялом дворе, расположенном возле одной из башен. Сами башни, как объяснила Нимейя, служили ориентиром для путников — по ночам в них зажигали огни; выполняли функцию дозора и охраны, в основном, от разбойников — в этих столпах размещались небольшие группы стражников;
и выполняли роль почты — через башни, и людей, служащих в них, сортировались и отправлялись по назначению письма и посылки.
К горам Кантис караван прибыл вечером второго дня, и отправился дальше, оставив Нимейю и Жасмин возле серого камня скал, на развилке дорог. Жрица и девочка прошли чуть дальше, и остановились возле входа в огромную, темную пещеру. Нимейя оглянулась по сторонам, из чего Жасмин сделала вывод, что местоположение храма тщательно скрывается. Убедившись, что поблизости нет людей, жрица сделала девочке знак следовать за ней, и шагнула в пещеру.
Внутри оказалась решетка, которую жрица открыла, приложив к замку кулон, висящий на ее шее. И вместе с девочкой, шагнула в проход, освещенный магическими светильниками. Жасмин показалось, что шли они по этому коридору, со множеством ответвлений и поворотов, то поднимаясь вверх по вырубленным в каменном полу лестницам, то опускаясь вниз, очень долго… Пока не оказались в просторном светлом зале, где их встречали несколько девушек в светлых туниках, и сидящая в деревянном кресле пожилая женщина.
Жасмин прибыла в Храм Небесных Врат.
… Астрологи, которыми бывают только женщины, не предсказывают судьбу по звездам — они видят будущее во снах. А астрологами называются потому, что, по их утверждениям, вещие сны им посылают Звезды, с которыми жрицы умеет разговаривать. Такой талант, видение будущего, огромная редкость, очень цениться, и пользуется уважением — жрицы по своему положению приравниваются к аристократам. Но, по сути своей, астрологи были сильнейшими магами, обладающими тайными, тщательно скрываемыми знаниями и артефактами.
Предсказания — это видимая, общеизвестная часть их деятельности. Основное же предназначение Жриц Храма Небесных Врат — следить за равновесием в мире противоположных сил Хаоса и Порядка.
Все это Жасмин, вернее Эсмина, как ее теперь называли, узнала в Храме. Пожилая женщина, встретившая их, оказалась Главой Астрологов Тамой, а Нимейя — всего лишь рядовой жрицей. В храме было около тридцати учениц разного возраста, и девять жриц, которые молодых и обучали.
Конечно, танцевать послушницам не разрешалось. Вообще, в храме проповедовали аскетизм, и запрещено было многое — ничто не должно отвлекать астрологов от музыки звезд, иначе, жрицы ее не услышат.
Глава четвертая
В том числе, в прошлом оставалась и семья — при попадании в храм девочки давали обет безбрачия, за нарушение которого их ожидала суровая кара — они теряли свои способности. И со своими родителями общаться девушки не могли — астрологи должны отринуть все, что связывает их с внешним миром. Вообще, жизнь в монастыре была довольно суровой — на еде не скупились, но она была совершенно простой, Жасмин дома ела вкуснее; для принятия ванны приходилось таскать воду из долины, и потом греть ее на печке; несмотря на камины всегда и везде было холодно; разговаривать полагалось тихо, смех и любой шум не приветствовался; дни были такими одинаковыми, что от их монотонности все время хотелось спать; за провинности наказывали — не разрешали выходить в долину, бывшую как бы внутренним двором храма, покрытую изумрудной травой, и фруктовыми деревьями. Эта поляна была единственным светлым и радостным местом для учениц, хотя никак не сообщалась с внешним миром. Но, здесь было солнце, тепло, и буйствовала жизнь, в виде цветов, деревьев, ручейков прозрачной холодной воды, и неизвестно как сюда попадающих мелких животных, почти не боящихся людей…