«Теперь он мой, — сказал про себя Ворон, глядя на впавшие, чёрные глаза вождя “Перуна”, — ты проиграл, Бык».
Вдалеке, едва слышно гаркнула ворона. Или ему показалось? Он ощутил резкий испуг вороны, а её зрачками увидел мчащийся сквозь Вороньи ворота «Тигр».
«Аарон, старый мой друг, — ухмыльнулся про себя Ворон, — тебя здесь ждёт небольшой сюрприз».
Он посмотрел на обмякшее тело беловолосого паренька, уронившего голову на грудь. Виктор Зверев, сопляк, у которого ещё молоко в крови, умудряется выжить при всём упорстве Соломона, так ещё и меня за нос водит. Ворон теперь обратил внимание на чернеющую в ночи отрезанную голову, что лежала у алтаря. Невдалеке обнаружилось и пахнущее гнилью и дерьмом тело, к которому Ворон приближаться не стал.
Мысли тёмные и мрачные кипели в его голове. Ворону, закалённому в боях, подкованному в теории и боеспособному участнику Святой Инквизиции, второму человеку в стране, пудрит мозги какой-то молокосос. Не мог ты умереть, засранец, говорил себе Ворон, внимательно вглядываясь в чёрную голову, лежащую на снегу, не для того ты обрёл силу, чтобы выбыть так быстро. И куда же ты умыкнул мой Кинжал Душ? Уж поверь мне, кретин, я вырву у тебя его и пробью им твоё лживое сердечко.
— Хватит, — прогремел Ворон. — Нам пора идти.
Бушуй нехотя отпрянул от тела отца и взглянул на воронью маску детскими, невинными глазами.
— Но куда мы пойдём… Ворон? У меня ведь теперь нет дома. И… — Бушуй всхлипнул, — отца тоже…
Ворон снял свою костяную маску и вдохнул свежий воздух. Длинные белые волосы каскадом спали на плечи.
— Теперь мы с тобой остались только вдвоём, Бушуй, — сказал он, протягивая руку. — А значит, мы можем узнать друг о друге больше, верно? — Мальчик положительно мотнул головой. — Моё настоящее имя — Каин. И теперь тебя ждёт новая жизнь, Бушуй. Она будет тяжела, полна испытаний и вызовов, но если ты справишься, то сможешь стать таким же сильным и свирепым, как твой отец. И сможешь отомстить.
— Я стану сильнее, чем папа, — сказал мальчишка, ощутив холодное прикосновение человека по имени Каин, — мой отец умер в битве, а я себе такого не позволю. Они все поплатятся, говорю тебе. Я не прощу этого! Не прощу!
Они удалились в сумрачные объятия ночи и скоро их силуэты слились с первобытным мраком. Где-то вдали громыхала машина, а сонные чары начали отпускать Однорукого из своих цепких пальцев.
«Ну и приснится же такое, — хохотнул про себя беловолосый, поднимаясь с одеяла мёрзлого снега, — разве ворона может каркать правду?»
Глава XXIX. Возрождение
Народу было полным-полно: зелёные новички, закалённые ветераны, лидеры элитных отрядов, ученические, средние и высшие чины, низшие и даже высшие саны! На сегодняшней церемонии Возрождения присутствовала даже самая верхушка — те, кто был так далеко и так высоко от всех прочих: Верховный Святейший Архиепископ Соломон, Верховный Святейший Патриарх Каин и, конечно, тот, о ком вечно болтают газеты, кого преподносят простые крестоносцы и уважают бывалые воины, кого знают даже те, кто никогда не лез в Святую Инквизицию — Верховный Святейший Инквизитор Аристарх.
Каких-то полгода назад Однорукий поступал сюда, в ряды подразделения Святой Инквизиции «Зима», даже близко не надеясь на что-то большее, чем быть кем-то больше диакона или капеллана, но вот теперь, после бурь и гроз, которые обрушились на него за столь небольшой срок, Однорукий, наконец, надеялся расстаться со своим глупым прозвищем и восстать из пепла, как настоящий феникс. Он уже предвкушал, каким святым именем его нарекут, дрожал, как осенний лист, представляя, каким званием будет награждён и думал, куда же он вступит, в какой элитный отряд?
«Не хочу тебя сильно радовать, но, похоже, теперь тебе открыты все дороги, парень», — сказал игумен Аарон, по прозвищу Старый Волк, когда вся эта уморительная бюрократия с показаниями, тестами лжи, допросами и вечными проверками закончилась. А ведь они действительно сразу не поверили в то, что он, Однорукий, смог выстоять в битве с демоном первого порядка и чудовищем в теле язычника.
«Брехня! — не сдерживаясь выкрикнул один из следователей по его делу, когда Однорукий рассказывал ему о том, что произошло в ту ночь. — Ты ещё юный, зелёный идиот, а рассказываешь мне, старому ветерану, что в одиночку смог убить такую суку как Когнос? Да ты хоть представляешь, насколько этот ублюдок силён?»