«Я ведь и не сказал, что разделался с ними в одиночку. Этот язычник здорово мне помог в битве с этим древним египетским дерьмом».
Тогда следователь, жирный, больше похожий на свинью, человек, с тремя или четырьмя подбородками, раскраснелся так, как не краснеет ни один помидор.
«Лжец, мелкий и нахальный. Ты пойдёшь под Святой Трибунал, когда мы выясним правду, понял?»
«Ваше право, — Однорукий широко улыбнулся, — быть может, возьмём наши клинки и выйдем на дуэль? Помнится, Кодекс разрешает подобное решение конфликта. Как считаете, справитесь?»
«ЩЕНОК! — взревел толстяк и начал задыхаться, глотая сопли. — Как ты смеешь?!»
«Уймись, Амал, — сказал Старый Волк, который всё это время сидел рядом. — Этот парень дал мне такой бой, что у меня до сих пор кости гудят. Думается, тебе и мне есть, чему у него поучится».
Ясное дело, что даже Акела не верил ему до конца. Однако и труп язычника, и останки Когноса, сохранившиеся после изгнания демона, не давали повода усомниться в версии Однорукого. А между прочим, как помнил парень, демон после гибели не исчезает полностью в двух случаях: первый — если потусторонний решил сковать из своих частей артефакт (или это было сделано кем-то другим, с помощью особого ритуала) и второй — если демона лишили большей части его сил, или вовсе окончательно его прикончили.
«Американцы, то бишь Иши, передавали нам в корпус большой-большой привет, — сказал Старый Волк Однорукому между очередными допросами, — сам Андерсон Христова Пуля оказался очень признательным нашему корпусу».
«Это за что?»
«Ну ты прикидываешься идиотом? — Акела ткнул его в бок. — Их отряды, патрулирующие Египет, быстро зафиксировали существенное ослабление полей Когноса, который доселе им дышать там не давал и, собственно говоря, американцы его там добили окончательно. Если ты действительно поспособствовал в убийстве этой твари, то можешь считать себя героем — Когнос был первопорядочным ублюдком и жил тут задолго до нас. Его убийство — ослабление всей демонической иерархии. А ведь мы только недавно уничтожили Гэмбла! Ну что за удача?»
Какой же ты лживый выродок, подумал Однорукий, смотря на игумена отряда «Волков». Да ты чуть не плачешь оттого, что теперь некому будет скармливать молодых и неопытных парней. Или у тебя в запасе ещё десяток другой таких уродцев?
Расследование по итогу подтвердило всю придуманную Одноруким историю. Демон и язычник действительно были убиты, остатков их энергетики обнаружено не было, а значит — демон изгнан, а главная заноза в заднице «Князя» лишена жизни окончательно.
«Илий должен теперь мне задницу целовать!» — думал парень, когда смотрел на жёсткие черты лица этого худощавого человека. Но вслух он этого не сказал. Мало ли, что у нового игумена в голове?
Если Однорукий и переживал тогда о чём-то, то лишь о том, чтобы эти лощённые ублюдки поверили, что почерневшая голова того несчастного пленника — это голова Виктора Зверева. Однорукого исправно таскали по детекторам лжи и каждый из них он успешно обманывал. Что-то, а лгать он умел преотлично. Парень потом ещё долго слышал, как не верил своим глазам Соломон и как подозрительно на него смотрел Каин.
«Скряга, видимо, поверить не может, в то, что упустил такую ценность, — ухмылялся про себя Однорукий, — быть может от обиды его кондрашка скорей хватит».
Толпа сгущалась и текла втекала в храм, как вода втекает в реку. Церемония проходила в храме имени Святейшего Инквизитора Азриэля, которого в народе звали Чёрным Драконом. Прямо в храме, за апсидой размещалось его изваяние, выполненное с такой кропотливостью и дотошностью, что этой работой мог восхититься даже Микеланджело, будь он жив.
Статуя представляла из себя воина, высокого, втрое выше человеческого роста, облачённого в древние и аскетичные доспехи крестоносца. Поверх простой кольчуги была наброшена ряса, с красным крестом на груди, прорезающем тонкой линией плечи и грудь до пояса. В одной могучей и огромной руке Азриэль держал длинный, трёхметровый клинок. Меч этот был совсем не каменным изваянием, а самым настоящим — инкрустированный серебром и золотом эфес, выполненный в виде дракона, расправляющего крылья, с красными рубиновыми глазами и широко раскрытой пастью. В зубах дракон удерживал чёрный алмаз, а хвост ящера перетекал в длинное, серебряное лезвие. На нём длинной росписью змеились заговоры и чары, лучше из всех которых выделялась надпись на древней латыни, звучащая как «Ultima ratio regum» — последний довод королей. В другой руке Азриэль держал свой разбитый в бесконечных сражениях, железный шлем, по которому проходила шрамом широкая трещина. Когда человек задирал голову, чтобы взглянуть Чёрному Дракону в глаза, то видел перед собой человека с длинными, густыми волосами цвета тьмы, мощную квадратную челюсть, на которой выросла такая же густая и длинная, как волосы, борода. Глаза блестели аметистом и плащ, рваный и длинный, будто бы развевался на ветру.