«Железная?»
Она только сейчас увидела, что у клиента на руке — инкрустированный серебром и золотом стальной протез. Не может этого быть.
Она на секунду вспомнила свою прошлую жизнь, вывернула руку клиенту так, что тот взвыл.
— Ты что делаешь, шлюха?! Охрана!
— Совсем охренел, Однорукий?
— Ты что… — Он вперил в неё свои кошачьи глаза и побледнел. Точно он. — К-кристина?
Позади неё возникли тени и мгновение спустя девушку заломали, уронив на колени. Она не отводила взгляд от Однорукого. Он располнел, обвешался цепями и перстнями, пустил короткую щетину по своему обожжённому лицу, но эти глаза она узнала бы из тысячи.
— Вот уж не думал тебя встретить, — сказал он, завязывая пояс на шёлковом халате, — как ты… Как ты здесь очутилась?
— Что ты сделал с Витей? — прошипела она и дёрнулась, норовя выдрать глаза его телохранителям. — Отвечай!
Однорукий приложил протезированную руку ко лбу и громко выругался.
— Отпустите её, парни. Это не шлюха, а моя давняя подруга. И, кажется, нам есть, что обсудить…
Они сидели в спальне. Кристина заметила, что кругом разбросано женское бельё разного рода целостности — кофточки, платья, юбки, бюстгальтеры, колготки и ещё много прочих мелочей… В воздухе пахло крепким алкоголем, вперемешку с бельём валялись бутылки от вина, шампанского, пива, рома…
«А в “Зиме” этот кретин жаловался, что ему ни одна баба не даёт. Теперь развлекается, козлина!»
Однорукий сидел на кровати, подмяв под себя ноги болтал в бокале свой розоватый напиток. Невдалеке, на резной тумбочке, стояло блюдце с фруктами: яблоки, бананы, апельсины, мандарины, гранат, груши — устанешь всё перечислять. Беловолосый лениво, по-кошачьи, потянулся к дольке яблока, понюхал свой напиток, опустошил залпом бокал и умял яблоко. Краска на лице выступила ярче прежнего.
— Рассказывай. Всё.
— Слушай, Крис, я понимаю, мы с тобой люди не чужие, но некрасиво было прогонять моих девочек в самый разгар веселья, — Однорукий приложил свой обновлённый премиальный протез ко лбу. — Ты хоть представляешь, сколько стоит час с элитными куртизанками?
— Рассказывай, — повторила она, сжав губы. — Не то я твои бубенцы сейчас самолично урежу и засуну их тебе в задницу.
— Некоторые за такие эксперименты платят бешеные бабки, — ухмыльнулся белыми, как снег зубами, Однорукий. — Но, знаешь ли, раз уж ты приковыляла сюда на своих высоких каблуках, то сначала сама расскажи, как докатилась до жизни такой.
Она хотела послать его, но удержалась и рассказала всё, что с ней случилось, не тая от этого беловолосого козлины ни крохи правды. Кристина надеялась обменять правду на правду. Да и чего ей теперь скрывать? Жизнь всегда берёт плату… И играет в кости.
— Да, вот это жизнь вышучивается, — хохотнул Однорукий и приложился уже к недопитой бутылке вина. Он пил так жадно, будто скитался по Сахаре сорок лет. — Кто знал, что такая красотка как ты подастся в шлюхи?
Кристина сдержала себя от навалившейся злости. Да как он смеет, выродок! В корпусе таскался за мной и за другими девками, вымаливал зачёты на предметах, а теперь говорит со мной как царь с рабыней!
— Кто знал, что ты станешь убийцей, — промолчав недолго, ответила девушка и стукнула каблуком. — То, что ты трепал на церемонии Возрождения — правда?
— Правда, — мотнул головой Однорукий. Тяжесть выпитого спиртного едва не давила его к полу, — всё правда.
Кристине будто нож провернули в желудке, после чего запустили туда крыс. Она твёрдо решила не плакать, но слёзы сами по себе наворачивались на щеках.
— А что ты думала, Крис? — Однорукий взглянул на неё хищным взглядом, как будто норовил её сожрать. — Жизнь — это не розовая сказка для маленьких девочек, где тот, на кого у тебя течёт, побеждает и становится любимым героем. Нет, — Однорукий сделал пару больших глотков да таких, что вино полилось у него из носа. Он небрежно отбросил бутылку, и та с треском разбилась о стену. — Нет, нет и нет. Жизнь — это место, где тебя каждый день, каждый час, каждую минуту ломают. И если ты слишком слаб, чтобы выдержать давление — то от тебя останется размазанный по стене понос.
«Мне ли этого не знать, беловолосый ты ублюдок».
— Виктор оказался последним выродком, который водил и меня и тебя за нос, — Однорукий откупорил бутылку коньяка и приложился к горлышку. Располневший подбородок нервно дёргался, поглощая жидкость. — Он водился с демонами, приносил им свои жертвы и потому оказался таким способным, — продолжил Однорукий, как только отставил бутылку, — а потом, когда нас сослали в «Князь», этот подонок показал своё истинное лицо. Ты сама всё слышала, Кристин, он сорвал крупную операцию «Капкан», подставил меня под удар, а потом сбежал в леса, к демону первого порядка. И если бы тогда умер я, а не он, то тебе было сейчас намного хуже. Хотя, кто его знает, может ты была бы не прочь подставить свою щель этому предателю-демону, а? Кто знает, какие у тебя фетиши?