Принц не делал попыток отстраниться от жены, не указывал ей место, именуемое супружеским ложем. Напротив, Вильгельм первым выказал желание стать ей другом, не стерпев и пары дней ледяной учтивости Клео. По ночам он долго не выпускал ее из своих объятий, а вскоре и вовсе предложил поставить сундук с платьями и прочими принадлежностями принцессы подле кровати, таким образом лишив ее необходимости возвращаться по утрам в свои покои. Вильгельм интересовался ее увлечениями, разделял любовь к верховой езде, охоте и стрельбе из лука. К его немалому удивлению, Клео оказалась метким стрелком. И хоть большую часть времени муж проводил, решая дела государства, посещая заседания Большого Совета и разъезжая по Эймоуру с визитами, носившими политический характер, он старался не покидать Клео надолго.
Девушки соседних королевств не скрывали зависти, но то было светлое чувство восхищения, а не черная удушающая ненависть. Селин, благодаря которой Клео многому научилась и многое узнала о новой семье и окружающей ее знати, ни на минуту не замолкала, щебеча о столь удачной свадьбе, которой уже несколько лет не видывал король. Но месяц подходил к концу, а вместе с ним испарялось чувство безмятежности, ставшее верным спутником принцессы.
Порывистый ветер, пришедший с бесконечного океана, тревожил неповоротливые деревья, заставляя тех ронять уже тронутую золотом и багрянцем листву. Телеги и повозки избороздили дороги, расплескивая на прохожих комья влажной грязи, летевшей из-под колес. Веяло холодом и стужей. Фермеры торопливо собирали урожай, что принесли в этом году плодородные поля. Амбары были забиты зерном, погреба ломились от мяса, а вино в переполненных бочках плескалось через край. Зима обещает быть суровее обычного, но лавочки и рынки не оставят жителей Эймоура без продовольствия. После долгих переговоров была вновь налажена торговля мехами и тканями с Антивой – оплотом тончайшего кружева и лучших в мире шелков. Близился традиционный праздник Церкви – рождение Андрасте, и в Эймоуре царил дух торжества. Повсюду виднелись изображения Богини, белоснежные свечи горели в мыслимых и немыслимых местах, заметно подобревший народ обменивался подарками и поздравлениями, гулянья заканчивались далеко за полночь, а иногда и под самую зарю. Королевский замок теперь полнился знатными гостями, портными, торговцами и поварами. Тут и там сновали толпы незнакомых людей, превращая резиденцию в жужжащее осиное гнездо.
Единственным человеком, которому предвкушение торжества не приносило должной радости, был Вильгельм. Клео все чаще замечала отпечаток мрачности на его красивом лице: он улыбался лишь тогда, когда этого требовали правила вежливости, говорил то, что должно, стремился к уединению, и на все попытки понять причины столь резких перемен отвечал избитыми общими фразами. Лишь за два дня то Рождения Андрасте Клео сумела разговорить угнетенного супруга.
По традиции отужинав с лордами и их леди, принцесса отправилась наверх, в покои мужа, которые делила с ним по его же желанию. День выдался насыщенным событиями различных масштабов, разговор за ужином — как и всегда слегка напряженным благодаря королю. Вильгельм раньше других закончил трапезу, сославшись на мелкое нерешенное дело, не требующее отлагательств, а значит, несколько часов Клео будет предоставлена сама себе.
Разумеется, их можно провести в компании младшей единокровной сестры Вильгельма, Мириды, но её утомляли подобные встречи. Она привыкли ла быть одной, и не любит появлятся на светские вечера, ведь она бастард своего отца. Две принцессы – одна по статусу, другая по крови – не смогли найти общий язык, и если их общение не превратилось в холодную вражду, то незначительные несколькофраз, брошенные друг другу, выходили неуклюжими, а молчание, наступавшее после, рождало атмосферу неловкости. Позже, Клео стало ясно, что принцесса ненавидел её из-за её отца, который принёс и землям Эймоуру немало проблем. Клео не видержала такого давления со стороны Мириды, поэтому она встала и ушла.
Неторопливо бредя по длинным каменным коридорам, утомленная дневными заботами Клео наслаждалась тишиной и вечерней прохладой, царившей в замке. Несмотря на подступающую зиму, осень не сдавала свои позиции – дни становились заметно короче, но солнце еще согревало. Эймоурцев своими уютными лучами. А вот Амелия любила холод более прочей погоды и не разделяла радости людей от охватившей их безумной эйфории. Даже в одежде она отдавала предпочтение сдержанным цветам: оттенкам синего, серого и бургунда, чередуя их с белоснежными мехами или кружевом. Сундуки принцессы теперь ломились от количества нарядов, драгоценностей и ненужных безделушек, но они не смогли затмить любовь к коже, хлопку и металлу.