Все проснулись от странного ощущения, словно из них высасывали силы. Подскочив, их глаза расширились от удивления. Из коридора, в их комнату, медленно вползал туман. В комнате явно похолодало, на окнах появились странные узоры, похожие на картины неизвестного художника. Это завораживало, заставляя застыть и всмотреться в красоту и точность линий. Через мгновение, они оказались в ловушке.
- Ты как там?
- Так же, не могу пошевелиться.
В воздухе запахло озоном и, прежде чем они среагировали, оказались в доме напротив. Едва это произошло, Никита с Виталием рухнули как подкошенные. Легкие разрывало от боли, казалось, они промерзли изнутри. В глазах начало темнеть, а потом наступила тьма. Потеряв сознание, они впали в сладкое забытьё. Хоть сны и были разными, но общая суть была прекрасна, как первая любовь.
Пробуждение было отвратительным, более мерзким могло быть лишь падение в выгребную яму. Вкусовые и обонятельные рецепторы взбесились. Они буквально орали от чувства омерзения, но вместе с тем, сознание быстро вернулось в тело. Первым очухался Виталий.
- Тьфу. Что это за гадость? Ты кто вообще?
Он успел подскочить и застыл, словно парализованный. В этот момент в себя пришел Никита. Его мутные глаза медленно перемещались от предмета к предмету, картинка упорно отказывалась собираться в единое целое, продолжая свое неспешное вращение. Но этому калейдоскопу было не суждено длиться вечно. Перед ним возникло нечто темное, лица было не разобрать. Слабость была такой, что он не смог сопротивляться, властным рукам незнакомца. Ему разжали зубы и влили что-то в рот. Дикая вспышка боли, словно молния, пронзила его от макушки до пят. Всплытие из шокового состояния прошло более-менее удачно, но его все равно вытошнило. Одновременно с этим, паралич пропал и Виталий смог двигаться, но не тут то было, он потерял сознание.
Прошло несколько часов, прежде чем он очнулся. Из соседней комнаты доносился женский голос. Он не смог его узнать, однако легко распознал мужской голос. Он принадлежал Никите.
- Когда он очнется?
- Скоро. По идее он уже должен был прийти в себя.
- Отлично. Это радует.
- Угу…
- Ты чего?
- Петр серьёзно напрягся.
- И? Он же крепкий малый, придет в себя.
- Дело не в этом.
- А в чем?
- Придти то он конечно придет. Вопрос в том – когда? То что с ним сейчас происходит весьма непредсказуемый процесс. Но это даже хорошо, отчасти…
- Пояс…
Виталию надоело ждать конца разговора и он ввалился в комнату. Сил было так мало, что он упав на пол, не смог самостоятельно подняться. К нему подскочила девушка, с трудом, но он узнал знакомую Петра. Это была Вефрида – судья этой игры. Её взгляд был бесподобен, на мгновение, он утонул в её глазах. Когда он вновь смог сфокусировать зрение, он уже сидел на диване рядом с Никитой. На молчаливый вопрос, никто не ответил.
- Виталий, не волнуйся. Я знаю о чем ты хочешь спросить.
- От… Хотя, чего я удивляюсь.
- Вы правы, обычно судьи не вмешиваются в игру и события. Однако в этот раз, все немного иначе. Дело в том, что кое кто уже нарушил правила. Два магистра, были уличены Доминго в нарушении правил. Сразу поясню, я не скажу каких именно. Мне было поручено экстренное вмешаться и исправить положение дел, в случае большой опасности для жизни игроков. К счастью, все обошлось.
Виталий, напрочь забыв о своём состоянии, вскочил и вновь оказался на полу. В этот раз, мужская гордость не позволила обратиться за помощью к ней. С большим трудом, но ему удалось сесть, облокотившись спиной на диван. Надо было отдать ей должное, в этот раз, она даже не шелохнулась. Спокойно дождавшись пока он сядет, продолжила разговор.
- Виталий, ведите себя сдержаннее. Берите пример с Никиты, сидит, даже не шелохнется.
- Ну ещё бы.
- Да ладно, не возмущайся. Всё для вашего блага.
- Да-а-а. Знаю.
- Ладно, пока я с вами здесь нахожусь, Доминго ищет способы вытащить Петра.
У спецов округлились глаза и они стали похожи на двух сов, упакованных в одеяла. Это выглядело настолько комично, что она не умела сдержаться. Залившись хохотом, она ушла в соседнюю комнату. Через пару минут, она вернулась с тремя термосами. Из одного выпила сама, а из оставшихся напоила бойцов. Тех чуть не вывернуло от омерзительного запаха и вкуса.