А пару месяцев спустя барин женился, уж не до сплетен стало. Было б о чём разговоры вести, подумаешь, нагуляла девка дитя от барина. У некоторых господ так полдвора дитяток бегает, и все его крови. И никто про кровь его, дочку, что от Устиньи осталась, и не вспоминал, разве что Степанида в церкву приведёт аль на базар. Тогда снова молодухи в кучку собирались да гудели потревоженным ульем: «глянь-ка, глаза синие, чисто как у барина. А волосы с рыжиной, материны». Девка-то всё в лесу жила, редко когда выходила с сельскими пострелятами поиграть. Такая же дикарка, как мать её была. А хоть мала, а уже нос задирает, гляди-ка, и пяти годков нет, а чисто барышня.
Как-то спросила Наташа у бабки, правда ль то, что сельские про неё говорят? Неужто она крови барской? Так насилу ноги унесла: замахнулась бабка веником, чуть не огрела. Знай, кричит, место своё, ишь, чего наслушалась! Крови она барской, гляди-ка! Ведьмина ты внучка, ведьмина дочка, ведьминой ты крови!
Так и стала думать о себе Наташа. Коль ведьминой крови, так даже лучше, чем барской. И боятся тебя все: стоит только какому охальнику камешек кинуть, так поглядит Наташа злобно, тот сразу и оробеет – верят сельские, что у Наташи глаз дурной. А вот недавно шла Наташа с кузовком по дороге лесной, глядь – сам барин едет верхом, с охоты небось. Плохо верхом барин ездил, говорили мужики, что едва в седле держится: уж почти четыре года минуло, как перевернулась карета с барином да женой его молодой, Лизаветой Тимофеевной. Лизавета Тимофеевна сразу и преставилась, доченьку сиротинушкой оставила, а барину сильно ногу повредило, доктор Ридель, что Петра Василича пользует, уж думал, отнимать придётся. Ан нет, излечил доктор баринову ногу, да хромым остался Пётр Василич. Ну да невелика беда.
Медленно ехал барин по лесной дороге, а Наташа не из робких: чего это она убегать от барина станет? Подумаешь, ягоду собирает, так от барина не убудет, коль в его лесу чуток меньше ягоды уродится. Всю всё равно не собрать. Встала у кустов, дивится на барина: костюм у него справный, синий, будто цветы полевые, ладно на нём сидит. И конь красивый, грива у него блестит, переливается.
Скользнул Пётр Василич взглядом по лицу пигалицы, что из зарослей едва видна, да и ахнул:
- Ты это чья будешь?
Вот тут робость и напала на Наташу, не думала она, что заговорит с ней барин. Только и смогла, что прошептать:
- Степаниды я внучка, знахарки тутошней.
И зайцем в кусты нырнула, чуть кузовок из рук не выпал.
Постоял барин среди леса да тронул лошадь, в поместье поехал.
А через два дня на пороге избы управляющий барский появился, Степанида его как увидела, так и сердце в пятки ушло. Сунула Наташе в руки кузовок да за дверь выпроводила, дескать, иди киследи на щи набери, пока полный кузов не нарвёшь, домой не являйся. И смекнула Наташа, что неспроста явился управляющий.
Схоронилась в кустах, там же и кузовок оставила: никто не тронет, кому ведьмины пожитки нужны? А сама, согнувшись в три погибели, под окошко и прибежала, как только Степанида, выглянув за порог и удостоверившись, что внучка в лес ушла, дверь плотно прикрыла. Плохо было слышно девочке, о чём Степан Евсеич с бабушкой ругались, всё шёпотком да шёпотком:
- Не отдам ему Наталку, нет у меня никого, окромя неё. Устя померла, сына старшого барин прежний продал в деревню за сто вёрст отсюда. У него вона дочка осталась от барыни, пусть её и растит. А к Наталке руки не тянет, не пойдёт она в барский дом жить. Кем она там станет? Прислугой для дочки его?
- Одумайся, Степанида, - вкрадчиво вещал Степан Евсеич, - чего девку гнобишь? Тут она у тебя по кустам, аки зверь лесной, а там будет барыней в хоромах. Станет для барина дочкой второй, старшой. Не слыхала чтоль? Сказал барину же дохтур этот, немчура, Ридель или как там его? В общем, думаешь, чего барин не женится снова? А не может он дитя теперь зачать, не только ногу барину каретой-то повредило. Вот и осталась у него дочь одна, Ольга Петровна. А ты её видала? Бледная аки смертушка, дохтур Ридель всё трясётся над ней, ибо как зима – так та с кровати и не встаёт. Сколько девке той отмеряно, никто не знает. Да только мало, и дохтур то говорит. А не хочет барин без потомства остаться на старость лет. И тут увидал барин кровь родную воочию. То деньги отсылал, не видел, какова дочь его. А увидел – и покой потерял.
- А мне с того что? Пусть и денег не шлёт впредь, без них прокормимся. Ходят ко мне люди, снедь носят до гроши, голодать не будем. А девку не отдам.