– Вален. Твоя сестра часто говорила о своих братьях. Мне рассказали, как ты страдал и как шел к короне. Я в долгу перед тобой за то, что ты дал моей семье шанс наконец-то быть вместе. Но не только за это. – Он оглянулся на Гуннара. – Мой сын рассказывал мне, как его дяди защитили и спасли его, когда враги взяли вас всех в плен.
Гуннар медленно провел рукой по шрамам, покрывавшим его предплечья, – свидетельству тех пыток, что он перенес. Я не расспрашивал его об испытаниях на Севере, но знал, что его жестоко избивали и что именно Вален положил конец его страданиям.
– Наш племянник слишком хорошо о нас отзывается, – сказал Вален. – Он был бесстрашен и встречал врагов как мужчина. Ты бы им гордился.
Гуннар отвернулся, но Эрика похлопала рукой по его груди:
– Сердце воина.
Вален заключил Хагена в краткие объятия, не раз хлопнув его по спине:
– Ты хорошо любил нашу сестру, даже сам сдался, чтобы ее уберечь. Ты наша семья, и эти узы для нас нерушимы.
Элиза перевела взгляд на нас с Малин:
– Это касается и всех остальных в вашей семье. Ты слышал меня, Повелитель теней. Мы семья.
Затем королева вновь устремила свой взгляд вперед.
Малин склонилась к моему уху:
– Кажется, она возьмет над тобой верх прежде, чем все это закончится, Кейз Эрикссон.
– Верь хоть немного в мое упрямство, жена.
Слова королевы привлекли внимание Хагена и Херьи к нам.
– Кейз, вы уже встречались, но Мал, Бард, – начал он, – я бы хотел познакомить вас с Херьей.
Бард своей огромной рукой пожал руку Херьи.
– Это честь для меня, принцесса. Простите, что мы в некотором замешательстве. Наш брат – осел, и мы о вас узнали лишь несколько недель назад.
– Боги. – Хаген сжал свою переносицу. – Я пробыл в тюрьме два треклятых года, а раньше было слишком опасно называть ее настоящее имя.
– Два года, – прошептала Херья. Ее влажные глаза впились в Хагена. – Гуннар не говорил… ты все это время был в неволе?
– Только лишь глубокая яма с решетками могла удержать меня вдали от тебя. – Он поцеловал ее ладонь. – Это пустяки по сравнению с тем, что перенесла ты.
– Хаген, это не преуменьшает боли от мысли о том, что мужчина, которого она любит, мучился. – Малин встала перед Херьей. Она выглядела как чертова королева. Высоко вздернутый подбородок, руки сцеплены спереди, спина прямая. Она улыбнулась и протянула руку принцессе. – В конце концов, мне это чувство знакомо. Пусть срок и был недолог, но легче от этого не становится.
– Истинно так, – сказала Херья. – Королева Малин, ваш брат часто говорил о вас. Он говорил о вашей силе, и я всегда мечтала, что мы однажды встретимся.
– С того дня, как встретила Гуннара, я мечтала о том же, – сказала Малин. – Но, прошу, зовите меня Мал. Титул королевы мне как-то на язык не ложится.
– Знавал я когда-то одну прелестную королеву, которая чувствовала то же самое, – пробормотал Ари.
Элиза поджала губы, точно старалась не рассмеяться.
– Я всегда мечтала о сестре, – призналась Малин. – Жду не дождусь, когда мы узнаем…
– Принцесса Херья! – Вдоль улицы, поднимающейся по склону от берега, осторожно продвигался один из тех мужчин, которые сопровождали Ари в Черном Дворце. В руках у него был сверток.
– Стиг? – отозвалась Херья.
При звуке ее голоса сверток зашевелился. Заворочался. Запинался. Человек будто держал в руках ягненка, не желающего угодить к мяснику.
– Daj! – раздался тонкий, писклявый голосок.
– Принцесса, – пробурчал Стиг, оберегая свое мужское достоинство, когда маленькая ножка яростно дернулась. – Принцесса… мы… мы обнаружили лишнего – лишнего пассажира. Боги, маленькая принцесса, не дергайтесь.
– Daj! – Ночь разорвал детский всхлип. – Пусти меня, Сти!
– Нет. – Херья прикрыла рот, когда Стиг наконец выпустил маленькую девочку.
Ее соломенные волосы были растрепаны, лицо все в грязи и следах слез, но она припустила вверх по влажной мостовой с большей мощью, чем любой воин.
Пекло, как же она выросла с тех пор, как я в последний раз ее видел.
Хаген ахнул:
– Лайла.
Он тут же присел, и девочка разразилась рыданиями, прыгнув в его объятия.
Малин накрыла рот рукой, глядя, как ее брат обнимает затылок дочери, помогает ее коротким ножкам обхватить себя за талию и держится за девочку так, словно та дарует ему жизнь.
Еще один дрожащий вздох вырвался, когда Хаген повернулся к Херье. Его глаза были мокрыми. Он все целовал висок Лайлы, бормоча ребенку тихие слова любви и обожания.
Херья была совершенно разбита, а Гуннар побледнел.
– Maj, – прошипел он. – Почему ты…