Ее голос сочился новыми эмоциями, а на лице застыло выражение такой ярости, что я едва сдерживала смех.
– Ну, если вам нужна помощь женщины, то вот она я, – сказала я. – Я знаю, где Джунис держит женские травы, и…
– А вы умеете хранить секреты, Королева Малин? – перебила меня Элиза. – Джунис знает только потому, что эта женщина чувствует ложь на вкус. Не знаю, почему я вообще пыталась ей соврать.
Боги. Я надеялась, что дело не в серьезной болезни.
– Доверять мне могут лишь немногие избранные. Все прочие, подозреваю, скажут, что я довольно-таки бесчестна.
Она рассмеялась.
– Обожаю таких людей, как вы. Верны тем, кого любите, но опасны для тех, кто представляет угрозу. Раз уж мы теперь семья, надеюсь, вам я могу довериться. Я практически в отчаянии. – Элиза испустила долгий вздох. – Вы должны знать обо мне вот что: у меня от мужа нет секретов, но… вы также должны знать, что этот мужчина цепью прикует меня к драккару и отошлет домой, если узнает. А я не покину поле боя, Малин. Не покину. Вален и я сражаемся вместе. Конечно, уж вы-то понимаете.
– Сами боги не смогли бы оторвать меня от Кейза. А они пытались.
– Именно. Я узнала об этом в тот день, когда мы отплыли на Восток. Я… Я жду…
– Ребенка? – прошептала я. То, как она суетилась, чуть позеленевшее лицо – несложно ведь было догадаться.
Подбородок Элизы задрожал, и она кивнула.
– Я правда очень рада, но проблема в том, что Вален велит мне держаться подальше от войны, словно я стала стеклянной.
– Но вы ведь можете его понять, да?
– Могу, – сказала она. – Но после того, что мы пережили, я не могу позволить своей семье делать это в одиночку. Это чувство засело глубоко у меня внутри. Связь между мной и Валеном, которая делает нас сильнее. Я не могу ее объяснить, но она крепка. Он дает силы мне, а я, пусть у меня и нет хаоса, даю силы ему.
Я кивнула:
– Я это видела. Когда он дрогнул у той стены, он набрался сил только тогда, когда вы к нему прикоснулись.
В ее глазах вновь заблестели слезы.
– Клянусь, я скажу ему, но пока что я хочу думать только о том, что мы все выберемся отсюда живыми. – Она прижала руку к животу. – Все мы. Безмозглой я тоже не буду и не стану рисковать моим ребенком.
Я слабо ей улыбнулась:
– Вам не нужно мне ничего объяснять. Я бы поступила так же. Вы ищете травы от тошноты, да?
– Да. – Она вся поникла, точно побежденная. – Так я и поняла. Пекло, да я почти не могу есть. Скоро я и вовсе драться не смогу, потому что стану слишком слаба, чтобы удержать меч.
Я поманила ее пальцем:
– Пойдемте-ка со мной. Я знаю кое-кого, кто может помочь.
Элиза посмотрела на меня так, точно я зажгла на небе звезды. Подруг у меня было немного. Това, Джунис, Дагни и малышка Ханна. Но, когда она была рядом, что-то в моей груди отзывалось теплом. Сродство, которое только она могла понять, – почти так я представляла себе сестру.
Два коридора спустя я остановилась возле узкой двери из черного дерева и быстро постучала, нарочно шумя, чтобы его разозлить.
Прошло лишь несколько мгновений – и дверь открылась.
– Боги, Хоб! – Я закрыла глаза рукой. В дверях стоял Джакоби Хоб, совершенно голый. – Прикройся. Ты перед треклятой королевой Севера.
Хоб почесал пятерней свои темные, спутанные волосы и посмотрел вниз, на свое голое тело. Этот мужчина был тот еще засранец и просто еще шире расставил ноги, ухмыляясь.
– Ты тоже королева. Слушай, когда я сплю, пусть даже к двери придут королевы, я открою, в чем хочу и когда хочу.
Я закатила глаза и отпихнула его с дороги.
– Ты отвратителен.
Хоб закрыл дверь у нас за спиной:
– Но ты все равно держишь меня при себе, Мал.
– Элиза, это Хоб. Он вор и мужчина, весьма гордящийся своим телом.
Элиза кивнула в знак приветствия.
– Ты что тут делаешь, Мал? – Слава богам, Хоб наконец-то потянулся за парой штанов, перекинутых через спинку стула.
– Где Инге?
– Спит. Как и все нормальные люди.
– У нас к ней маленький вопрос.
– Малин?
Я отвела в сторону кожаные шнурки, свисающие с притолоки проема, ведущего в их спальню. У Инге приличия было побольше, чем у ее любовника, она набросила на бледную кожу подбитый мехом халат.
– Инге. – Я потянула Элизу вперед, бросив на Хоба пронзительный взгляд, когда тот попытался последовать за нами в ту комнату. Он замер и поднял руку вверх, а потом стал пятиться обратно в переднюю, оставляя нас одних. Мудрый человек. – Это – Элиза Ферус.