Настоящий Вален опирался на колени, растирая горло. Мне была знакома фантомная боль от смерти, что он испытал в иллюзии. Как будто то воспоминание о смертельном ударе никуда не делось.
Кейз поднял глаза к дымовому отверстию:
– Ты готова?
Он не с Оскаром говорил. Я встретилась с ним взглядом и кивнула. Линкс спустил в дыру веревку. Частью нашей договоренности с Хобом было изъятие Инге из разумов ее братьев. Он боялся, что после этого они пометят ее, найдут и убьют.
Она станет для них незнакомкой и будет по-настоящему свободна.
Я осторожно спустилась по веревке, остальные с крыши – за мной следом.
Кейз подошел ко мне. Мы не касались друг друга. Мы с ним решили, что чем меньше людей из Черного Дворца знали о том, что мы обменялись обетами, тем лучше.
– Насколько близко тебе нужно подойти? – тихо спросил меня Кейз.
– Ровно настолько, чтобы прикоснуться к голове. Я начну с него. – Я ткнула пальцем в Эдварда. – Может, в процессе заберу и кое-что еще. Заставлю его забыть, как мочиться стоя.
Раум хохотнул:
– Ах, лапочка, как же мне нравится, когда ты так жестоко говоришь.
– Сломай его, – зарычал Хоб из дальнего угла. Инге молчала на протяжении всей сцены, но Хоб все еще казался готовым убивать.
Раум и Кейз встали по обе стороны от Эдварда, прижимая его к стулу. Брат Инге заревел от ярости, но затих, когда получил по затылку удар тупым концом ножа Хоба.
Я провела пальцем вниз по его щеке, упиваясь тем, как он напрягся. Я медленно склонилась к его уху и прошептала:
– Ты мучил свою сестру. Издевался над ней. А скоро даже не вспомнишь ее имя.
Я бросила быстрый взгляд на Инге. На ее щеках были слезы, фиолетовый кровоподтек наливался там, куда Эдвард ее ударил, но она кивнула.
Эдвард злобно зыркнул на меня:
– Поглядел бы я, как ты попытаешься забрать мои мысли.
– Затем я и здесь. – Мой палец прижался к влажному лбу Эдварда. Вместо того, чтобы отстраниться от меня, скидгард подался навстречу моему прикосновению, почти ухмыляясь.
Была бы я поумней, могла бы истолковать это как сигнал, что что-то не так.
В голове не возникли дым и пепел. Все, что последовало, – это острая, жгучая боль.
Глава 16. Повелитель теней
Мое сердце ухнуло вниз, на дно живота. Малин повалилась на пол, и по моей крови пронеслась волна паники.
Раум двигался быстро. Одной рукой он обхватил шею Эдварда, приставив к его горлу нож, пока я нырнул за Малин, чтобы подхватить ее обмякшее тело.
– Малин. – Я тряс ее за плечи. Паника сгустилась в горле. Я не мог глубоко вдохнуть.
Нет. Все должно было быть не так. Все должно было быть совершенно по-другому. Судорожными движениями я убрал волосы с ее лица. Они снова стали рыжими.
– Малин. Очнись. Лучше бы тебе очнуться. – Я зарылся лицом в ее шею, целуя ее кожу, цепляясь за нее так, словно хотел пробраться внутрь ее тела и силой заставить легкие сделать хоть один чертов вдох.
Лишь часть меня сознавала, что Эдвард пытался сбежать. Мне было почти все равно, что он начал биться и брыкаться. Мне было плевать, что Вален и другие съехали вниз по веревке и король почти отрубил Оскару пальцы, когда вогнал топор в пол перед лицом ублюдка, пытающегося выползти через дверь.
Мне было плевать, что при виде короля, живого и здорового, два брата поняли, что мы их провели. Все, что имело значение, – это Малин.
– Кейз, у нее глаза открыты. – Элиза впилась ногтями мне в плечо.
Я вскинул голову. Малин смотрела на меня. Она не шевелилась, не говорила.
– Малли, – сказал я, тихонько ее встряхивая.
Дверь с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался Никлас. Он полсекунды осматривал комнату, прежде чем заметил Малин, обмякшую в моих руках.
– Что случилось?
Я не мог говорить, но остальные сделали это за меня.
– Она прикоснулась к ублюдку, чтобы украсть его воспоминания, – прокричал Гуннар с чердака. – Прикосновение к нему что-то с ней сделало.
– Она не двигается, Ник, – сказал я, в моем голосе трещало отчаяние. Я впился в нее взглядом. Боги, она хмурилась, словно хотела что-то сказать, но просто не могла. Я поцеловал ее лоб. Хоб потерял свое право убить Эдварда Вилла. Он мой.
Никлас осмотрел Малин и, как ни странно, проверил ее ногти. Поверхность каждого покрывали голубые линии, они тянулись, как царапины, вверх по ее пальцам.
– Клянусь пеклом. – Никлас резко развернулся. – Раум, проверь, есть ли у него талисман, флакон, что угодно.
Раум в один миг повалил скида на спину, прижав колено к его груди. Мгновение спустя он поднял маленький пахучий кожаный мешочек на куске бечевки.