– Наша конечная цель – разрушить этот форт и выяснить, зачем он вообще был нужен. – Голос Кейза вновь привлек мое внимание к разговору. Он оперся обеими ладонями на стол. – Если он защищает кольцо, то после того, что случилось с эликсирными амулетами, нам следует ожидать, что оно будет защищено чем-то смертельным.
– А возможно ли отравить кольцо эликсирами? – спросил Вален, глядя на Никласа.
Фалькин обдумал эту мысль:
– Подобный риск я изучу, но кольцо королевы – предмет из легенд. Старый месмер. Я верю, что его будет трудно оградить от предначертанной наследницы.
– Оскар Вилл отведет нас в рощу. – Глаза Кейза потемнели, когда он выглянул из шатра через откинутый клапан. – Он знает, что произойдет, если он нам соврет.
Халвар поднялся:
– Тогда нам нужно готовиться выступать, потому что идти будем медленно.
– Линкс, – сказал Кейз. – Позаботься о том, чтобы люди Дома Виллов в дороге не шумели.
Линкс выпятил грудь и кивнул:
– С радостью.
Кейз подошел ко мне и взял меня за руку. В словах не было нужды.
Мы знали, что будет дальше. Новый этап, следующий шаг в плане, и мы никак не могли знать наверняка, выживем ли или встретим свой конец, когда все это закончится.
Глава 18. Повелитель теней
Малин вздохнула и позволила своей голове упасть на мое плечо. Наша лошадь была старой и пока что шла ровно по гладкой дороге. Я держал поводья, а второй рукой обхватил ее за талию, крепко прижимая ее к своей груди.
– Кейз, а ты помнишь ту ночь, когда запнулся о расшатавшуюся доску на сеновале, а когда начал плакать, обвинял серпик луны за то, что тот не осветил тебе дорогу?
– Память тебе изменяет. Я не плакал.
– Кейз Эрикссон, ты плакал.
– Враки.
Я и правда помнил ту ночь, когда ободрал большой палец на ноге так сильно, что кровь залила всю солому. И я правда плакал, как чертов младенец. Я пытался спрятать свое лицо, уверяя, что мне пучок соломы в глаз угодил, вот и причина для слез.
– Эта луна напоминает мне о той ночи, – Малин запрокинула лицо к небу.
Месяц над нами бросал бледные голубые тени на листья и ветки, создавая иллюзию длинных, тонких пальцев, тянущихся по лесной подстилке.
– Какие истории мы рассказывали в ту ночь, – вздохнула она.
Я прижался поцелуем к изгибу ее шеи:
– Ты рассказывала истории, пока я не перестал плакать.
– Так и знала, что ты плакал. – Малин ущипнула меня за бедро, а потом снова прижалась ко мне. – А ты когда-нибудь думаешь о том, кем мы могли бы стать, если бы тогда, детьми, не пошли на Маск ав Аска и никогда бы не разлучались?
– Да. – Мой голос был хриплым и низким. Я вдохнул чистый запах ее свежевымытых волос. – Я уже говорил тебе, мысли о тебе не давали мне умереть. Когда во дворце было невыносимо, я принимался мечтать о новой жизни с новым будущим, и ты была в центре моего мира.
– Как все сложилось у тебя в голове? Притворись, что мы выросли вместе на сеновале и что никогда не расставались.
Мое лицо бросило в жар. Я раньше никогда ни с кем не делился своими простыми, скучными мечтами. Они казались такими смешными по сравнению с той жизнью, что мы вели.
– Кейз? Что ты видел в той, другой жизни?
Голос Малин был тих, наполнен усталостью, но, когда она посмотрела на меня этими большими, просящими глазами, как я мог ей отказать?
– Мне исполняется семнадцать, и я наконец-то достаточно взрослый, чтобы стать подмастерьем у плотника в доках, – прошептал я. – Затем, по ночам, я все равно работаю на полях Дома Штромов, откладывая каждый медный пенге.
– А потом?
– Год спустя, в тот день, когда мне исполняется восемнадцать, я иду к Йенсу со своим кошелем пенге и доказываю, что могу купить жилую комнату в доках. Я говорю ему, что могу обеспечить еду на столе и способен позаботиться о его девочке.
– А потом? – Голос Малин надламывается.
В горле пересохло. Я годами не думал о своих старых мечтах. Думая о них теперь и зная, что они никогда не сбудутся, я почувствовал, как жжет глаза.
Я прочистил горло:
– Он дает мне свое благословение, и я обмениваюсь обетами с самой красивой девушкой во всем Мерплаттсе. Я получаю постоянную работу у плотника и зарабатываю еще больше пенге. Мы себя чувствуем треклятыми королями, когда можем покупать новую обувь каждый оборот.
Малин смеется. Смех влажный, и она пытается скрыть, что шмыгает носом.
– Это конец?
– Нет. – Я покрепче прижимаю к себе ее тело. – Появляется малыш. Потом еще один. Может, и третий.