В желудке стало кисло.
– Ты думаешь, их…
– Это самая жестокая из пыток, – сказал Кейз. – Лишить мать ребенка, оставить ее в неведении, жив он или мертв. Да. Ниалл, Ивар, даже Леди Магнат не побоятся использовать против нас детей.
Я не сомневалась, что именно поэтому он потребовал, чтобы Эш и Ханна с нами не ходили. Я не могла не подумать об Элизе. Если мы проиграем эту битву, то каким же приобретением для врага станет дитя королевы: как рычаг или как пытка.
Я отогнала эту мысль, взяв Кейза за руку.
На перекрестке, который повел бы нас в направлении дворца или к глубинам Лимериков и Фельстаду, Кейз остановился, дав нам время поесть и попить.
– Пошлем за Джуни и остальными. – Кейз передал мне бурдюк с водой. – Теперь, когда мы получили наводку на кольцо, у меня есть ощущение, что нам понадобятся все.
– Согласна, – сказала я. Мне было не по себе оттого, что между нами и теми, кто все еще находился в Скиткасте, раскинулось такое расстояние.
– Мы близко, Малин, – прошептал он. – Так или иначе, но эта битва близко.
Его слова прозвучали тяжело из-за той ноши, которой он ни с кем не делился. Из-за страхов, о которых он не говорил вслух, словно, озвучив их, мог претворить их в жизнь. Но под этим трепетом также слышались нотки воодушевления и силы, за которые я уцепилась.
Он верил в это, он знал, что риск был насущным и смертельно опасным, но он верил в наш план, в наши шаги. Я взяла капельку его силы и выпрямила спину.
Но решимость чуть не разбилась вдребезги, когда на следующем шаге из теней вырвался крик.
Глава 26. Повелитель теней
Мы побежали через лес. Всего через несколько шагов он поредел. Я резко остановился, чуть не врезавшись в спину Хагена. Кричала Херья. Она обхватила себя руками, а Хаген встал перед ней в защитную стойку, обнажив клинок.
С ними был Бард. Он выставил руки вперед, готовый ломать кости. Мой живот обожгла кислота, когда я увидел тело, свисающее с ветки.
Малин выскочила из-за деревьев лишь через пару мгновений после меня. Она врезалась в мое тело, и грудь стянуло болезненным желанием оградить ее от правды. Но оградить ее я не мог. Не от этого.
– Нет. – Малин накрыла рот ладонью. Слезы подступили к ее глазам, превратив позолоченную зелень в стекло. Она моргнула – и слезы полились на щеки, пока она смотрела на мужчину, подвешенного за шею и болтающегося среди деревьев. – Сигурд.
Жестянщик был мертв. Его тело избито и усеяно опухшими кровоподтеками. Каждый видимый участок его тела свидетельствовал о пытках и насилии. От пальцев, торчащих под странными углами, до вырезанных на щеках и лбу рунических ругательств. Они остригли его волосы, оставив лишь самую малость, а его запястья и руки покрывали глубокие, жестокие порезы.
Из-под дерева, на котором его повесили, в утро взмывали хрюканье и утробный вой. Ярость смешалась со страхом, когда я раскрыл ладонь и с кончиков моих пальцев хлынули тени, нацеленные на треклятую троллиху.
Ходаг вскрикнула и зарыдала, когда туманные ленты обернулись вокруг ее горла, приковав к месту, а сам я бросился к дереву.
– Ты убила нашего человека, троллиха. – Мой голос был сух, как толченый камень, и сочился угрозой смерти.
– Нет. – Ходаг яростно замотала головой, шлепая по своим собственным чертовым щекам этими висячими ушами. – Нет. Но… но я сделала плохую вещь. Плохую вещь, это да.
Стиснув кулак, я сжимал тьму вокруг этой твари, пока воздух почти не перестал поступать по ее горлу.
– Н-нет, – прошелестела Ходаг.
Я сломаю ей шею. Я обещал Сигурду защиту и подвел его. Ужасно подвел. Я не стану извиняться за то, что в последние дни все усилия бросил на поиски Малин. Я просто не ожидал, что нехватка нашего внимания в другом месте приведет к тому, что его зверски убьют.
– Кейз. – Эрика положила ладонь на мою руку.
Храбрая фейри. Сейчас я не хотел слышать ее загадок и расплывчатых фраз. Нравился ей Гуннар или нет, но мне было просто необходимо кого-то убить. Чтобы облегчить собственную вину, ради мести, из чистого удовольствия. Мне было все равно – лишь бы кто-то умер за то, что сделали с жестянщиком.
– Убери от меня свою руку, – прорычал я, мои глаза становились чернее с каждым словом.
– Позволь мне поговорить с ней. – Голос Эрики звучал тверже, почти властно. – Ходаг не убийца. Она этого не делала, но это явно ее расстроило. Она знает, что случилось.
Лишь когда Малин скользнула ладошкой в мою вторую руку, я ослабил хватку своего месмера на троллихе. Раздраженный, я повел рукой вперед, молча указывая Эрике делать с троллихой, что пожелает.
Я начал ходить из стороны в сторону, не отводя глаз от троллихи и принцессы фейри. Часть меня осознавала, что Малин рядом со мной даже не шелохнулась, а другая часть – что она не отрывала взгляда от тела жестянщика. Ее боль словно резала меня раскаленным ножом и прибавлялась к сгущающейся в груди вине.