– Прекрати из-за меня ломать себе мозг. Это нужный шаг, и мы его сделаем. Разве не таков твой девиз?
– Планы иногда меняются.
– Но ты ведь это чувствуешь, верно? Это самый лучший, самый безопасный шаг, что мы можем сделать. – Он смерил меня пронзительным взглядом, его глаза впились в мои. Почти напрашиваясь на то, чтобы я возразил.
Я не мог. Пусть мне и был противен этот план, но я кишками чувствовал, что предчувствие Эрики дало нам проблеск света во тьме. Возможность спасти наших людей, не уничтожив всех остальных.
– Я не затем сражался на твоей войне, чтобы ты отправился в пекло на моей.
Вот оно. Вина, которую я не хотел признавать.
Не появись я на берегах Севера несколько лет назад, думаю, они все равно бы победили. Но Малин не была бы в опасности, хотя, конечно, ужасным минусом было бы то, что мы бы так и не воссоединились. Херья не наняла бы гильдию Кривов, чтобы найти Хагена, но сумела бы отыскать его и по-другому, а Валену с Элизой не пришлось бы видеть, как оканчивается любовь, ради которой они столько страдали.
– Не надо так, – предупредил Вален. Он всем корпусом развернулся ко мне. – Этой войне было предначертано случиться. Ты чувствуешь это так же, как и я. В почве этих королевств есть тьма, и, боюсь, это еще только начало. – Вален обхватил ладонью мой затылок, как делал это на моих глазах с Халваром, Тором, со своим братом. – Четыре напророченные королевы – разве не эту историю ты однажды рассказал Элизе? Как я подсчитал, мы еще и наполовину не закончили, друг мой.
Моя челюсть запульсировала. Сказка о четырех королевах, которым суждено спасти земли от сил зла, и каждый пересказ был записан чуть по-другому, все больше отдаляясь от мифа и все ближе подходя к правде.
– Тогда нужно закончить все быстро, – мрачно сказал я. – Я устал, что меня вечно пытаются убить.
Вален рассмеялся и кивнул.
– Я за это выпью, когда все закончится.
– Где твое судно, фейри? – проворчал Раум. – Ты вообще собираешься плыть на Запад, или, может, твои люди тебя бросили?
Мы с Валеном подошли к тому месту, где Торвальд пропускал сквозь пальцы черный песок на краю моря. Морской фейри бросил взгляд на Раума и ухмыльнулся.
– Отойди. Они все время были неподалеку.
Торвальд сбросил с плеч меховой плащ, подбросил свою золотую монету и по щиколотки вошел в мягко набегающие волны. Вновь подбросив монету в воздух, он позволил ей упасть в море.
Ничего не происходило. Мгновение.
Торвальд достал монету с мелководья, и вдруг все изменилось.
Словно рассеченное клинком, море расступилось, выпуская из воды некую фигуру. На отступающих волнах образовалась белая пена, а водные стены вздымались широким, яростным рубцом. Я напрягся, скрывая свое полнейшее изумление, когда из глубин моря появился корабль.
Не обычный драккар, какими пользовались Кривы или северяне. У этого корабля было три мачты с квадратными парусами, а на форштевне вместо морского змея выступала фигура вопящей, клыкастой женщины. Доски были выкрашены в черный цвет, а паруса – темно-красного оттенка, напомнившего мне свежую кровь. Ветер, собравшийся вокруг киля и кормы, швырял брызги нам в лицо, пока корабль рассекал воды, поднимаясь на поверхность. С лееров, такелажа и мачт стекали вода и морской мох. Дерево стонало, пока корабль переваливался с борта на борт.
Несколько мгновений спустя море вновь обрушилось вниз, а корабль чуть нырнул и закачался, выправляясь на поверхности.
Торвальд оглянулся через плечо, широко улыбаясь. Приподнявшиеся губы обнажили зубы, и кончики его чуть удлиненных клыков блеснули в солнечном свете.
– Как я и говорил, мы путешествуем не так, как вы, земные фейри.
От одного бока большого судна отсоединилась маленькая лодка. Двое мужчин, сидевших в ней, гребли к берегу. Когда главный из двоих ступил на берег, Торвальд произнес несколько веселых слов на языке, которого я не понимал.
У новоприбывшего были длинные, украшенные бусинами из кости волосы, с которых капала морская вода. Его борода расходилась по центру надвое, а через середину его носа было продето золотое кольцо. Уши его были заострены, совсем как у Валена и Торвальда, а глаза сияли ярко-красным цветом, с каплей золота вокруг радужек. Они мерцали, как драгоценные камни, отполированные и сглаженные постоянными приливами и отливами.
– Я уж думал, заберу корону себе, – со смехом сказал новоприбывший.
Торвальд разразился гортанным смехом:
– Да я почти удивлен, что ты до сих пор этого не сделал.
– Угу. Еще один день, и я бы оставил тебя тут помирать.
Ухмыляясь, Торвальд крепко пожал предплечье этого человека.