А вот такой месмер казался более опасным. Более зловещим. Посланий судьбы нам было не избежать, иначе, сделай мы это сознательно, нас ждали бы катастрофические последствия.
И мне тут же совершенно расхотелось, чтобы девушка касалась пергамента своим пером.
Кейз крепче сжал мою руку и слабо улыбнулся. Он явно чувствовал вкус моего страха перед магией этой девчушки. Тот, наверное, напоминал испортившийся кусок солонины. Я прислонилась к нему. Таков был наш шаг, и нам ничем не помогут мои неуверенные метания.
Калиста уселась на одну из скамей боевого корабля, расправила свой мятый пергамент и закрыла глаза. Она принялась вертеть перо между пальцами, а из ее горла послышался гул жутковатой мелодии.
Я вздрогнула, когда ее глаза распахнулись, а по их голубизне пробежало легкое мерцание; Кейзу даже пришлось обхватить меня за талию.
Калиста окунула перо в чернила. Не было слышно ничего, кроме легкого плеска воды о дерево, стона тяжелых кораблей, переваливающихся с боку на бок, и царапанья пера по пергаменту, пока она набрасывала несколько строчек, зачитывая слова вслух, точно сборник сказок:
«В сердце своем снова встреться с заклятым врагом,
Вновь обернись ты тем зверем, что так нам знаком.
В свете луны вновь начнется правление зверя.
Все мысли о смерти, увечьях и горе,
Наш зверо-король вновь алчет крови».
Калиста умолкла. Ее ресницы затрепетали, а перо замерло. Она подняла взгляд к небесам. Меланхоличное гудение вернулось, пока она вглядывалась в бархатную ночь. Морской ветер разметал волосы по лицу девушки, а сама она слегка раскачивалась, сидя на скамье. Словно мелодия подсказывала те слова, что Калиста должна была записать.
Еще удар сердца, еще один вдох, и она обратилась к пергаменту.
«Пока жажда крови не будет укрыта тенями, забыта, исчезнет.
Тогда лишь король земляной сможет жить так, как прежде».
Калиста вернула перо в чернильницу. Она попыталась это скрыть, но ее руки дрожали, пока она аккуратно отрывала слова от большого листа пергамента.
– Это изменит твою судьбу, Про́клятый Король, – мягко сказала она. – Это не было для тебя запланировано, а когда перечишь желаниям Норн, всегда есть последствия.
– Я не вижу другого пути. Разве не провидица судьбы привела нас сюда? – Вален указал на Эрику. Женщина-фейри сжалась за спиной Гуннара, но не стала отрицать того, что она говорила, или того, что видела в своем трансе. – Она все время была во мне, эта… жажда крови. Воспоминание о тех днях. Что, если в этом причина?
– Что, если в самом деле? – шмыгнула носом Калиста, перечитывая свои слова. – Надеюсь, ты найдешь способ забыть о ней, освободиться от нее на этот раз. Королевская кровь – это не ключ, каким была когда-то. Все не так просто. Между обращениями не будет передышки. Судьба жестока, и, похоже, она наказывает тебя.
– Не будет передышки между обращениями? – Тор выступил вперед, в его глазах отражалась темная боль. – Но раньше между ними проходили недели, и…
– В свете луны, – сказал Вален, голос его был тверд и ровен. – Похоже, меня придется связывать и сковывать цепями каждую ночь.
– Черт побери. – Халвар облокотился о леер корабля. Он выглядел бледным.
– А можно было проклясть кого-то другого? – подошел к Валену Ари.
Калиста прищурилась, всматриваясь в него:
– Это возможно. Но на это потребуется время, которого у вас нет. Я возвращаю проклятье, которое на самом деле так и не оставило его в покое окончательно. Я словно всколыхнула то воспоминание.
Я застыла, когда Калиста бросила взгляд на меня. Сколько она знала – или ощущала – о моем месмере?
– Как долго? – спросил Ари. – Как долго сплетается новое проклятье?
– Это очень тонкое заклятье, – сказала Калиста. – Проклятья кормятся индивидуальными чертами и искажают их. Мне придется узнать о твоем самом значимом качестве, а затем выстроить проклятье так, чтобы обратить его против тебя.
– Я верный, – предложил Ари.
– Значит, мне проклясть тебя так, чтобы ты стал склонен предавать других людей?
– Сильный. Иллюзионист. Я умный, – в голосе Ари прорезались новые пронзительные нотки отчаяния.
– Проклятиям требуется время, чтобы выстроилась история. – Калиста склонила голову набок. – Калачик был умным, так что потерял свой чертов разум. Кажется, толку не будет, если ты сойдешь с ума. Принцесса была воительницей с голосом, призывающим к битве. Она онемела и была вынуждена биться за свою жизнь. – Калиста взглянула на Херью. – Мне много чего рассказали о том, как создавались эти проклятья. Вот почему Про́клятый Король стал таким свирепым. Его способности на поле боя превратились в жажду крови. Но первой сказительнице потребовались недели, чтобы выстроить эти истории.