Ригель вился в его руках медной змейкой, рыжим пламенем — то обжигающе горячим, то утешительно тёплым. Кром жадно впитывал его жар, но знал, что и сам даёт ему что-то особенное, нужное, и понимал, что ему одинаково нравится и принимать, и дарить. Делить на двоих дарованное богами ночное счастье. Но о том ли мечталось, когда жалел, что не успел порадовать захворавшего отца внучатами, когда глядел на просторную свою избу, в которой так привольно жилось бы большой дружной семье?
Однако думать об этом сейчас не хотелось. За окном тоскливо завывала вьюга. Одеяло сползло на пол, но Ригель укрывал его собой и щекотно сопел в шею. Кром обнял его и наконец заснул.
(1) — выкуп за невесту
(2) — браслеты
Глава 9
Сечень давно перевалил за половину. В маленькой избе у стоп кряжа всё шло своим чередом. Кром домовничал; Ригель в ненастные дни сидел дома и помогал ему, в ясные убегал лисом в чащу, охотиться. Кром тогда оставлял лучину гореть. Поздно ночью он слышал скрип двери и плеск воды, а потом стылый с холода Ригель влезал в нагретую постель, к стене. Умостившись, мгновенно засыпал и почти сразу же взбирался на него живым одеялом, словно ему не хватало тепла или хотелось прикоснуться всей кожей.
Кром приучился спать на спине.
Утром Ригель касался его волос или легко кусал за ухо — просыпайся, и долго не выпускал из объятий. Они лежали в зыбких рассветных сумерках, слушали вой ветра, а иногда разговаривали, почему-то вполголоса.
— Кромгал, Кром, — бормотал Ригель.
— Чего?
— Ничего. Это имя воина(1).
— Я не воин.
— И хорошо, — ладонь Ригеля рассеянно бродила по его груди. — Они ходят на лодьях(2) по Неряди. После битвы, бывает, везут добычу, полонян. Бывает, только своих мёртвых. От них, воинов всегда пахнет железом и кровью. От полонян — страхом и чем-то таким горьким, аж глаза ест. А их женщины и парни, что помоложе, ещё несут на себе запах… воинов.
Крому представлялись летние высокие травы и среди них Лис, нюхающий ветер с реки. Там лодьи с боевыми знамёнами, шутки и песни — с победой идут. Чуткий нос вбирает вытканный запахами воздух; Лис фыркает, чихает и отворачивается. Ну вас.
Ригель умолкал и прижимался теснее. Кром оглаживал его по спине и говорил:
— В мире много дурного.
— Наверно. А ты бывал в городе?
— Бывал. Мне там не нравится.
— Маленьким отец меня брал на ярмарку. Потом я ещё пару раз лисом подходил, близко.
— С ума сошёл? А увидели бы?
— Ну, не увидели же, — Ригель улыбался ему в плечо. — В город я не заходил, там тоже дурно пахнет. Раньше не замечал.
По мнению Крома, городскую вонь мог не заметить только человек вовсе бесчувственный.
— Нечего там делать.
— Хочется поглядеть, как люди живут.
Слово «люди» Ригель выделял, в голосе мелькала затаённая тоска. Крома это почему-то сердило.
— Да так же точно и живут, только в тесноте да шуме, — бурчал он, рука опять тянулась тронуть худое плечо и выше, пропустить сквозь пальцы неровно остриженные пряди, очертить скулу, острый подбородок. Ригель сладко жмурился, подставлялся под ладонь, ловил губами его пальцы и не сразу выпускал.
— Брось, вставать же надо.
— Зачем?
— Печь топить.
— Тебе холодно? — старательно удивлялся Ригель. — А так?
— М-м…
Их руки уже знали тела друг друга наизусть; пальцы скользили по коже, словно лесные звери, что стремят тайной тропой к водопою, желая утолить яростную, сжигающую жажду, напиться, насладиться — отчаянно, будто про запас.
— Ты красивый, — сказал Ригель другой раз. Кром фыркнул.
— Я что тебе, девица?
— Разве только девицы красивыми бывают? — рассмеялся тот, усаживаясь сверху. — Ты как снежная зима, но тёплый, — он задумчиво рассматривал его, и Крому стало неловко под этим взглядом. Он ловко извернулся и подмял Ригеля под себя.
— Ты мне тоже кое-кого напоминаешь. Рыжего такого, хвостатого.
— Кого же это?
— Запамятовал, как называется.
Ригель рассмеялся. Он часто смеялся в эти дни. А Кром всё хотел спросить, откуда у него шрамы на теле, но забывал.
* * *
Вьюжный Сечень миновал, на смену пришёл норовистый Зимобор(3). Дни стали длиннее, воздух потеплел, но по ночам морозило. Кром научил Ригеля резать по дереву. Получалось у того на удивление хорошо. Однажды они даже затеяли тягаться, кто быстрее выпустит из чурочки Лесного Хозяина, медведя. Ригель резал старательно, рывком головы отбрасывал лезущие в лицо волосы. Вдруг проворное лезвие замерло; он поднял голову, прислушиваясь. Кром тоже насторожился.